Константин Большаков - Пета. Первый сборник

Нет, о друзья!
Величаво идемте к войне – Великанше
Что волосы чешет свои от трупья
Воскликнемте смело, смело, как раньше
Мамонт гнусный жди копья.
Вкушаешь мужчин а la Строганов
Вы не взошли на мой материк.
Будь же неслыхан и строго нов
Похорон мира глухой пятерик
Гулко шагай и глубокую тайну
Храни вороными ушами в чехлах.
Я верю я верю, что некогда «Майна!»
Воскликнет Будда или Аллах.
Белые дроги, Белые дроги!
Черные платье и узкие ноги!
Был бы лишь верен вернее пищали с кремнями мой ум бы!
Выбрал я целью оленя лохматого
За мною Америго, Кортец, Колумбы!
Шашки шевелятся, вижу я мать его.

За отряд улетевших уток,
За сквозной поход облаков
Мне хотелось отдать кому-то
Золотые глаза веков…

Так сжимались поля, убегая,
Словно осенью старые змеи,
Так за синюю полу гая
Ты схватилась, от дали немея,

Что мне стало совсем не страшно:
Ведь какие слова ни выстрой –
– Всё равно стоят в рукопашной
За тебя с пролетающей быстрью.

А крылами взмахнувших уток
Мне прикрыла лишь осень очи,
Но тебя и слепой – зову так,
Что изорвано небо в клочья.

О, стокатто тонких колоколен.
С дымкой просини небес!
Цифра восемь, багрово-блеклая
На синем фоне с блесками луны,
Пятно – черная кошка
И чадящая лампа
С мигающим хитро зрачком
    Vien!

Жребий твои судьба судеб
Начертала на алмазе
Остро отточенной мыслью,
Потому что ты есть!

Шелест. Тьма. Полумрак. Тень.
    Приди!
Свет. Зрачок. Улыбка.
    Я здесь!
Как я люблю разговаривать с красноперыми попугаями.

В суматохе вокзала сдерживаются матери.
Навзрыдно прощаются а тоске придушенной…
Они сейчас пойдут на паперти
И будут молиться о том, что разрушено.

Умерло небо в свечении вечера,
Совсем как у Тютчева…
«Милые, плакать действительно нечего!
Прощайте! Всего наилучшего!»

Шинель слезла с худого плечика, –
Лихорадит… Холодно…
– Разве он похож на разведчика, –
Голубь в канаве желобной!

«Мама не надо плакать,
А не то, не то, я сам…»
Слова врезаются как ножи в мякоть,
А над крышею звезды хаосом.

Поезд выкрикнул истерически,
Тормоза зашипели, зазвякали,
Брызнул откуда-то луч электрический,
И все безудержно заплакали.

А когда от поезда остался лишь запах,
И звезды гадали по черной скатерти, –
Под глазами появился синеватый бархат,
И тихо стонали паперти…

Стынуть дымы в мгле морозной,
Безраздельны дым и мгла.
Кто-то Медленный и Грозный
Подымает купола…

Эшафоты воздвигает
Над громадой крыш и труб,
И медлительно качает
Посинелый труп…

Идут стройными рядами
Смутных ратников полки:
Вьют, ревут знаменами…
С мглой сливаются штыки…

Вся багряна даль за мглою, –
Факел крови жизнь зажгла:
Блещут кровью золотою,
Дымно тая, купола…

Вот Он дымною колонной
Сам над городом стоит:
Окровавленной короной
В дымным зареве блестит…