Федор Сологуб - Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли

Рождает сердце в песнях и радость и печаль.
Земля, рождай мне больше весельем пьяных роз,
Чтоб чаши их обрызгать росою горьких слёз.
Рождает сердце в песнях и радость и печаль.
Я рад тому, что будет, и прошлого мне жаль,
Но встречу песней верной и грозы, и мороз.
Рождает сердце в песнях и радость и печаль.
Земля, рождай мне больше весельем пьяных роз!

Я возвращаюсь к человеку,
К его надеждам и делам.
Душа не рвётся пополам, –
И весь вернусь я к человеку.
Как тот, кто бросил тело в реку
И душу отдаёт волнам,
Так возвращаюсь к человеку,
К его надеждам и делам.

Но не затем к тебе вернуся,
Чтобы хвалить твой тусклый быт.
Я не над щелями корыт
К тебе, согодник мой, вернуся,
И не туда, где клювом гуся
Давно весь сор твой перерыт.
Я лишь затем к тебе вернуся,
Чтобы сжигать твой темный быт.

Давно создать умел я перлы,
Сжигая тусклой жизни бред.
В обычности пустынных сред
Без счёта рассыпал я перлы,
Смарагды, яхонты и шерлы.
Пора настала, – снова пред
Собой рассыплю лалы, перлы
Сжигая тусклой жизни бред.

Неживая, нежилая, полевая, лесовая, нежить горькая и злая,
Ты зачем ко мне пришла, и о чём твои слова?
Липнешь, стынешь, как смола, не жива и не мертва.
Нежилая, вся земная, низовая, луговая, что таишь ты, нежить злая,
Изнывая, не пылая, расточая чары мая, тёмной ночью жутко лая,
Рассыпаясь, как зола, в гнусных чарах волшебства?
Неживая, нежилая, путевая, пылевая, нежить тёмная и злая,
Ты зачем ко мне пришла, и о чём твои слова?

Две лесные старушки и лесной старичок
Поболтать полюбили с проходящими там,
Где дорога без пыли залегла по лесам.
Две лесные старушки и лесной старичок
На холме у опушки развели огонёк,
И к костру пригласили легкомысленных дам.
Две лесные старушки и лесной старичок
Щекотать полюбили заблудившихся там.

Защекочут до смеха, защекочут до дрожи,
Защекочут до корчи, защекочут до смерти.
Старичку и старушке вы не верьте, не верьте.
Бойтесь нежной щекотки и пленительной дрожи,
Закрестите с молитвой неумытые рожи, –
Это – злые, лесные, подколодные черти.
Защекочут до смеха, защекочут до дрожи,
Защекочут до корчи, защекочут до смерти.

В пути, многократно измеренном
И пройденном множество раз,
Есть некий таинственный лаз.
В пути, многократно измеренном,
Пройдёшь под задуманным деревом
И видишь таящийся глаз.
В пути, многократно измеренном,
Встречаешь чужое не раз.

Гулял под зонтиком прекрасный кавалер,
И чёрт ему предстал в злато-лиловом зное.
Подставил кресло чёрт складное, расписное.
На кресло чёрта сел прекрасный кавалер,
И чёрт его умчал в кольцо своих пещер,
Где пламя липкое и тление сквозное.
Так с зонтиком погиб прекрасный кавалер,
Гулявший по полям в злато-лиловом зное.

Стихия Александра Блока –
Мятель, взвивающая снег.
Как жуток зыбкий санный бег
В стихии Александра Блока.
Несёмся, – близко иль далёко? –
Во власти цепенящих нег
Стихия Александра Блока –
Мятель, взвивающая снег.

Розы Вячеслава Иванова –
Солнцем лобызаемые уста.
Алая радость святого куста –
Розы Вячеслава Иванова!
В них яркая кровь полдня рдяного,
Как смола благовонная, густа.
Розы Вячеслава Иванова –
Таинственно отверстые уста.

Мерцает запах розы Жакмино,
Который любит Михаил Кузмин.
Огнём углей приветен мой камин.
Благоухает роза Жакмино.
В углах уютных тихо и темно.
На россыпь роз ковра пролит кармин.
Как томен запах розы Жакмино,
Который любит Михаил Кузмин!

Зальдивши тайный зной страстей, Валерий,
Ты на́звал сам любимый свой цветок.
Он ал и страстен, нежен и жесток.
Во всём тебе подобен он, Валерий.
И каждый день одну из криптомерий
Небрежно ты роняешь на песок.
Сковавши тайный зной страстей, Валерий,
Ты на́звал сам любимый свой цветок.