Федор Сологуб - Том 1. Книги стихов

В амфоре, ярко расцвеченной,
Угрюмый раб несет вино.
Неровен путь неосвещенный,
А в небесах уже темно, –
И напряжёнными глазами
Он зорко смотрит в полутьму,
Чтоб через край вино струями
Не пролилось на грудь ему.

Так я несу моих страданий
Давно наполненный фиал.
В нём лютый яд воспоминаний,
Таясь коварно, задремал.
Иду окольными путями
С сосудом зла, чтоб кто-нибудь
Неосторожными руками
Его не пролил мне на грудь.

Весенние воды, что девичьи сны:
В себе отражая улыбки весны,
Шумят и сверкают на солнце оне
  И шепчут: «Спасибо весне!»

Осенние воды – предсмертные сны:
С печальным журчаньем, всегда холодны,
По вязкой земле, напоённой дождем,
  Текут они мутным ручьём.

Стальная решётка.
Здесь – пыль и каменья,
Там – сад и пруды,
Качается лодка,
Доносится пенье,
Алеют плоды.

По жёсткой дороге
Толпой богомольцы
Куда-то спешат.
В болтливой тревоге
Звенят колокольцы,
Колёса гремят.

В гамаке плетеном,
То вправо, то влево,
Крылом ветерка,
В приюте зелёном
Заснувшая дева
Качнется слегка.

Какие слабые цветы!
Над ними мчится ветер злобный,
Злорадно песнею надгробной
Пророча гибель красоты.

Не так же ль их, как нас, гнетёт
Слепой судьбы неумолимость, –
Но непреклонная решимость
В них созидает нежный плод!

Синева небес над кровлей
  Ясная такая!
Тополь высится над кровлей,
  Ветви наклоняя.

Из лазури этой в окна
  Тихий звон несется,
Грустно с веток этих в окна
  Песня птички льётся

Боже мой! Я звуки слышу
  Жизни мирной, скромной.
Город шепчет мне, – я слышу
  Этот ропот томный:

«Что ты сделал, что ты сделал!
  Исходя слезами,
О, подумай, что ты сделал
  С юными годами!»

В истоме тихого заката
Грустило жаркое светило.
Под кровлей ветхой гнулась хата,
И тенью сад приосенила.
Березы в нём угомонились
И неподвижно пламенели.
То в тень, то в свет переносились
Со скрипом зыбкие качели.

Печали ветхой злою тенью
Моя душа полуодета,
И то стремится жадно к тленью,
То ищет радостей и света.
И покоряясь вдохновенно
Моей судьбы предначертаньям,
Переношусь попеременно
От безнадёжности к желаньям.

Что вчера пробегало во мне,
Что вчера называл я собою,
Вот оно в голубой вышине
Забелелося тучкой сквозною.

Тот порыв, что призывной тоской
В этом сердце вчера отозвался,
Это он перед близкой грозой
Над шумящею нивой промчался.

Та мечта, что в безрадостной мгле
Даровала вчера мне забвенье,
На иной и далёкой земле
Снова ищет себе воплощенья.

Лампа моя равнодушно мне светит,
  Брошено скучное дело,
  Песня еще не созрела, –
Что же тревоге сердечной ответит?

Белая штора висит без движенья.
  Чьи-то шаги за стеною…
  Эти больные томленья –
    Перед бедою!

Душою чистой и незлобной
Тебя Создатель наделил,
Душой, мерцанью звёзд подобной
Иль дыму жертвенных кадил.

Хотя дыханьем чуждой злобы
Не раз мрачился твой удел, –
Нет человека, на кого бы
Ты тёмной злобою кипел.

Но каждый день огнем страданья
Венчала жизнь твоё чело, –
В твоей душе негодованье,
Как семя в почве, проросло.

Где грустят леса дремливые,
Изнурённые морозами,
Есть долины молчаливые,
Зачарованные грозами.

Как чужда непосвящённому,
В сны мирские погружённому,
Их краса необычайная,
Неслучайная и тайная!

Смотрят ивы суковатые
На пустынный берег илистый.
Вот кувшинки, сном объятые,
Над рекой немой, извилистой.

Вот берёзки захирелые
Над болотною равниною.
Там, вдали, стеной несмелою
Бор с раздумьем и кручиною.