Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги

 Хоть можно пошалить немножко, –
 Какой без шалостей Эдем, –
 Но всё ж не прыгайте в окошко
 Ни для чего и ни за чем.

 Недаром Пушкин настороже
 Там на скамеечке сидит, –
 Хоть призадумался, а всё же
 Всех нас он видит и следит,
«Добру и злу внимая равнодушно,
Не ведая ни жалости, ни гнева».

Что дальше, всё чудесней
Цветёт наш мир земной
В лесу лесною песней,
И в поле – полевой.

Земля не оскудела,
Кропя росою прах,
И творческое дело
Свершается в веках,

И песня льётся снова
На весь земной простор.
До неба голубого
Восходит звучный хор.

На пламенных крыльях стремлений
Опять ты ко мне прилетел,
Полночный, таинственный гений,
Земной озаривший удел.

Не знаю, какому началу
Ты служишь, добру или злу,
Слагаешь ли гимны Ваалу,
Иль кроткой Марии хвалу.

Со мной ты вовек не лукавил,
И речь твоя вечно проста,
И ты предо мною поставил
Непонятый образ Христа.

Всегда ты правдив, мой вожатый,
Но, тайну святую храня,
Не скажешь ты мне, кто Распятый,
Не скажешь ты мне, кто же Я!

Жилец неведомой планеты
Недавно у меня гостил,
Усвоил наши все приметы,
Любезен был и очень мил.

Порой он странно содрогался,
Взглянувши на земных людей,
И тёмный пламень зажигался
Во глубине его очей.

Не любопытство и не злоба,
Иное что-то было в нём,
Когда мы пробирались оба
В смятеньи нашем городском.

И вот упорным размышленьем
Я тайну гостя разгадал:
На нас смотрел он с отвращеньем
И нас невольно презирал.

Меня зовёт к себе он в гости,
Но как-то страшно мне порой,
Что я отраву здешней злости
Перенесу туда с собой.

Всё невинно в Божьем мире,
Нет стыда, и нет греха.
Божья благость в каждой лире,
В каждом трепете стиха,

И в улыбках, и в лобзаньях,
И в кровавом буйстве мук,
И в полуночных свиданьях,
И в томлениях разлук.

Тот, кто знает ярость моря,
Ценит сладостный покой.
Только тот, кто ведал горе,
Стоит радости земной.

Смертный! Страстной полнотою
Каждый день свой оживляй,
Не склоняйся пред судьбою,
Наслаждайся и страдай.

Эллиптической орбитой
Мчится вёрткая земля
Всё дорогой неизбитой,
Вечно в новые поля.

Солнце в фокусе сияет,
Но другой же фокус есть,
Чем он землю соблазняет,
Что он здесь заставил цвесть.

Сокровенное светило.
Ты незримо для очей,
И в просторах ты укрыло
Блеск неведомых лучей.

К солнцу голову подъемлет
От земли гелиотроп,
И тревожным слухом внемлет
Коней Феба тяжкий топ.

Но мечты к Иному правит
Вестник тайны, асфодель.
Сердцу верному он ставит
Средь миров иную цель.

Слепит глаза Дракон жестокий,
Лиловая клубится тьма.
Весь этот мир, такой широкий, –
Одна обширная тюрьма.

Бесстрастный свод бытописаний,
Мечтаний радужных приют
И строй научных созерцаний
Всегда оковы нам куют.

Безвыходна тюрьма строений,
В ней всем начертаны пути,
И в области своих стремлений
Не удается нам уйти.

Под пыльною тюрьмой одежды
Хиреет тело, стынет кровь,
И увядают все надежды.
К покорству душу приготовь.

Под бренною тюрьмою тела
Томится пленная душа.
Она в бессильи охладела,
Освободиться не спеша.

Но будет свергнут Змий жестокий,
Сожжётся новым Солнцем тьма,
И станет этот мир широкий
Свободный дом, а не тюрьма.

Вот подумай и пойми:
В мире ты живёшь с людьми, –
Словно в лесе, в тёмном лесе,
Где напихан бес на бесе, –
Зверь с такими же зверьми.

Вот и дом тебе построен.
Он уютен и спокоен,
И живёшь ты в нём с людьми,
Но таятся за дверьми
Хари, годные для боен.

Человек иль злобный бес
В душу, как в карман, залез,
Наплевал там и нагадил,
Всё испортил, всё разладил
И, хихикая, исчез.