Николай Вашуткин - Геракл

Скорбь бездонная в его глазах.

"Я сейчас хочу, мамаша,

Чтобы ты жила всегда одна,

Чтобы ты была не наша

И, хотя бы чуточку умна.

Знай, ты погубила мужа,

Моего великого отца,

Говорила, что он нужен,

А добилася его конца".

"Ужас говоришь, родимый,

Кто тебе такое мог сказать?

Это враг семьи единой,

Надо бы ему язык связать".

"Преступление свершилось

На глазах у множества людей.

Злое дело завершилось,

Всей стране известно - кто злодей.

А отца сейчас доставят

Мертвым может, иль ещё живым,

Памятник ему поставят,

Пусть укором будет он твоим.

Пусть Эринии накажут,

Пусть тебе Дике сурово мстит,

О тебе все люди скажут:

"Глупость в Мире только Зло творит".

Сыну мать не возразила.

Деянира в шоке и молчит,

Весть её совсем сразила,

Лишь душа от ужаса кричит.

Гилл во двор ушел поспешно,

Чтоб встречать сраженного отца.

Горе сына безутешно,

И не ждал он худшего конца.

Деянира меч находит,

У грудей пронзает белизну,

И душа её уходит

В царство теней, в мрачную страну.

А Макария у тела,

Брата к трупу матери зовет.

Меч сдержать она хотела

Не смогла и слезы горько льет.

Все, на Свете проклиная,

Гилл, вбегая, видит впереди

На полу лежит родная.

Острый меч торчит в её груди.

И, рыдая, на колени

Сын пред матерью своей упал.

Кто теперь её заменит?

Сиротой несчастный сразу стал.

БОГИ УНОСЯТ ГЕРАКЛА НА НЕБО.

Сыну времени не дали

С пола тело матери поднять,

Потому что вдруг позвали,

Чтоб отца сраженного принять.

С ним носилки опустили

Во дворе у входа в новый дом.

Те, кто был тут, загрустили,

Думали, уже скончался он.

На земле Геракл очнулся

Он не умер, он живой,

Вновь от боли содрогнулся,

Восклицает: "Где я, что со мной?"

Отвечает Гилл печально:

"Ты, отец, в Трахинах у себя,

Гидры яд с плаща случайно

На Эвбее поразил тебя.

Мать моя не Зло творила,

В плащ, втирая с раны Несса кровь.

Женщина его дарила,

Чтоб опять вернуть твою любовь.

А про яд она не знала

Несс глупышке это не сказал,

Но вину свою признала.

Зевс её за глупость наказал.

Грудь мечом себе пронзила,

И душа её уж далеко.

Смертью в доме засквозило

Жить без вас нам будет нелегко".

Слышат все ответ героя:

"Вот как Несс коварный отомстил.

Сын Фемиды мне, не скрою,

Смерть давно такую возвестил.

Вот какой покой в Додоне

И оракул Зевса обещал.

Прав он - мертвых боль не тронет,

Им покой никто не запрещал.

Мир я чистил от чудовищ

На Земле, на Небе и в морях,

Не искал себе сокровищ

Даже в дальних сказочных краях.

Я прошу, сын, помогите

Здесь идет совсем о малом речь,

Боль мою в огне сожгите,

Иль вонзите в сердце острый меч.

Отнесите на Оэту

И большой костер сложите там.

Я вам за услугу эту

Меткий лук со стрелами отдам".

"Не могу я стать причиной

Быстрой смерти своего отца,

Чтобы жить потом с личиной

Мерзкого убийцы-подлеца".

"Не убийцей, сын, ты будешь,

А целителем моим святым,

Славу смелого добудешь

Действием решительным, простым.

Есть ещё одна забота.

Не успел сам сделать до огня.

То не трудная работа

Выполни её ты за меня.

Говорю я об Иоле

Дорогой досталась нам ценой,

Не гони рабыней в поле,

Сделай женщину своей женой".

Гилл тут возражает хрипло:

"Об Иоле не проси, отец,

Мать из-за неё погибла

Не могу идти с ней под венец".

Но Геракл пред смертью молит:

"Дай мне, сын, без боли умереть,

Подчинись моей ты воле,

И спокойным буду я гореть".

Сдался Гилл отцовской воле,

Обещанием себя связал.

Понесли Геракла в поле

На Оэту, как он приказал.

И, поднявшись на вершину,

Для костра сложили там дрова,

И на них, как на перину,

Наш герой потребовал права.

На дрова Геракл положен,

Отступать ему теперь нельзя.

Труд зажечь огонь не сложен

Сделать это не решаются друзья.

Он их просит, умоляет.

С новой силой разгорелась боль.

Плащ свой с мясом выдирает,

Выполняя жуткой жертвы роль.

Тут поднялся на вершину

Давний друг Геракла Филоктет.

Он увидел мук картину,

Догадался сразу, в чем секрет.

Поспешил на помощь другу,

Чтоб огонь забвения зажечь,

И за нужную услугу

Благодарную услышал речь:

"Хорошо, что ты был рядом

И согласен боль мою убить.

Меткий лук и стрелы с ядом

Лишь твоими, воин, могут быть".

Филоктет в большой печали