Юрий Белаш - Окопные стихи

Оглохшая пехота

И он кричит:

–За Родину! Ура!.. –

И мы встаём за нашим помковзвода.

А под ногами – жухлая трава,

над головами – каска небосвода.

И тотчас же, испуганно спеша,

бьёт пулемёт от крайнего сарая –

и звук такой, как будто не дыша

натянутую простынь разрывают.

А после – словно ливень кирпича:

стеной встаёт нерасчленимый грохот.

И сквозь него, стреляя и крича,

бежит

вперёд

оглохшая пехота.

И кто-то рвёт шинельное сукно,

и кто-то в чистом поле умирает,

а помкомзвода машет нам: – За мной! –

и рот в беззвучном крике раздирает.

И вот уже – разрушенный сарай.

Гранаты в пулемётчиков швыряем…

рывок –

и мы передний край

с землёй и кровью перемешаем.

– Круши их гадов!..

Ярость

От выстрелов и бега сатанея,

хрипя «ура», крича и матерясь,

мы прыгаем в немецкую траншею,

окопную разбрызгивая грязь.

Чужие перекошенные лица…

И в эти лица – в душу, бога мать! –

мы начинаем яростные спицы

за очередью очередь вгонять.

И пятятся, ныряют гренадёры

в накатные глухие блиндажи, –

и кажется,

от нашего напора

земля до самой печени дрожит!

Четвертая атака

И вновь разверзлась преисподняя!

И дыбом вскинулась земля…

В четвёртый раз уже сегодня

пойдут в атаку егеря.

И каждый раз – по расписанью:

свирепый кучный артналёт,

и вслед за ним без опозданья

пехота

в полный рост

встаёт.

И, не ложась, на пригибаясь,

идут, стреляя на ходу.

Неотвратимо надвигаясь

на ту незримую черту,

с которой – или – или:

или –

мы вновь отбросим егерей,

не сдюжим –

братскою могилой

нам станут ровики траншей…

Опала взрытая земля.

Идут

в атаку

егеря!

Флотские

«Шварцентойфельн» -- чёрные черти, так называли гитлеровцы нашу морскую пехоту.

Ты когда-нибудь видел, как ходят в атаку матросы?..

Это жуткое зрелище, дыбом встают волоса:

хлынут молча, без выстрелов, чёрные цепи с откоса –

и от топота ног фронтовая замрёт полоса.

В бескозырках, без касок, в распахнутых настежь

бушлатах,

с якорями на бляхах затянутых флотских ремней

и в фланелевках синих, в тельняшках своих полосатых

они, видно, и вправду похожи на сказочных лютых чертей.

Надо нервы стальные, чтобы выдержать эту лавину:

ведь матрос не заляжет, покамест матрос он живой.

И сутулят у «геверов» пулемётчики взмокшие спины,

и наводчику спазмами сводит бурчащий от страха живот.

-- Шварцентойфельн! Матрозен!..-- летит по фашистской

траншее.

А навстречу уже хлещет с ходу: -- Полундра! Даёшь!..--

Набухают от крика матросские жилы на шеях,

и от их автоматов теперь никуда не уйдёшь.

Ствол глядит прямо в душу карающим пристальным

взглядом.

Час твой пробил, захватчик, дрожи не дрожи.

Ведь матросы, когда погибают, не просят пощады –

ну и ты от матросов пощады не жди!..

* * *

Они бегут без выстрела и крика.

У нас в траншее тоже стало тихо.

И видно только на поле открытом,

как под ногами мечется гречиха.

Не пьяные, но под хмельком солдаты…

И – рукава по локти закатав,

молчащие до срока автоматы

привычно держат возле живота.

За голенища сунуты гранаты,

чтобы сподручней было вынимать…

-- Ну до чего ж нахальны эти гады!

Мы их сейчас научим воевать…--

И, докурив до пальцев самокрутку,

сержант – окурок, плюнув, загасил.

Потом, в теченье многих суток,

к нам трупный запах ветер доносил.

* * *

Я солдат. И когда я могу не стрелять – не стреляю.

Я винтовочный ствол дулом вниз опускаю.

Ведь на фронте бывает, от крови шалеешь –

и себя не жалеешь, и врага не жалеешь.

И настолько уже воевать привыкаешь,

что порой и не нужно, а всё же стреляешь…

Да, солдат убивает. Так ведётся от века.

Только поберегись – и в себе не убей человека.

Схватка

Не драка это, нет! А схватка на ножах.

Бой – с применением холодного оружия.

Ссутулившись, ты ходишь полукружием

вокруг него, а он – вокруг тебя,

не отступая ни на шаг

и руки, точно клещи, разведя,

одну – с ножом, другую – для защиты.

И дышите, как звери, тяжело,

прицеливаясь намертво друг к другу,

выбрасывая согнутую руку,

чтоб отвести удар – и, пошатнувшись ложно,

бить самому, -- и коль не повезло,

лицом уткнуться в пыльный подорожник…

Дай бог, чтоб это был не ты!