Сборник - В мире образов

Морщинистые строки Книги Старости
Легли последнею страницей —
за чёрной датой.
Где на обложке – рисунок зарослей
За холмиком,
И птицы облаком как ватой,
Хотят укрыть обугленную рану,
Спасти тепло ушедшего дыхания…
Но жёлтая рука Старухи в саване
Закрыла Книгу.
прошепелявив, выдохнула:
«Странно.
Так много строк, и нет обмана!?
Вся жизнь меж хлама и бурьяна…
Слова признаний – грани в гранях,—
коснись – поранят…»
Швырнула
Книгу
жёлтая Старуха,
В костёр отживших Судеб.
Отвернулась.
Но, вздрогнув вдруг, заплакала, нагнулась
И, на колени встав,
достала
из пламени
и пепла Книгу!
Зажгла свечу, открыла и листает,
Из обожжённых пальцев
кровь стекает,
На строки падает и тает…
А губы шепчут:
«Как ты смог?
Так много спрятать
между строк…»

Накидали букетов мёртвому,
А живому былинки не подали,
Комплименты ушедшему – вёдрами,
А при жизни травили – кодлами.
Обелиск обещали
мраморный,
Для того, кто был нищим
и брошенным,
Даже книжку издали.
Грамотно,
Переврав, как он жил… восторженно…
А под холмиком гробик простенький,
Руки связаны под иконкою,
И на простыни, светлой простыни,
Донник высохший, – криком согнутый…

Могу писать стихи…
стихи…
стихи…
и только…
И нищий,
умирая,
напишу,
Последней коркой хлеба на песке:
«О Боже!
Ты же есть!
Молю,
исполни!
Мою заветную мечту!
Дай людям денег!
Много, много
денег…денег…денег…
Чтоб записать
на них
Все
лучшие
стихи!..»

День —
не хватает слова!
Ночь —
не хватает взгляда!
Стынем и
стынем снова
От одиночества рядом.
Год —
не хватает вскрика!
Век —
не хватает жеста!..
Незавершённость
мига —
Жизни несовершенство!

Быть может, фантазёрка я? Признаю:
Я часто просто так хожу, дышу,
И о совсем несбыточном мечтаю,
И валерьянку по ночам глотаю,
И даже иногда стихи пишу.

Пишу стихи, когда мне грустно очень,
Когда полна тоскливых странных дум.
В моих стихах царят весна и осень,
И милые глаза, и неба просинь…
Пора бы взяться мне уже за ум!

По магазинам буду бегать, мыть посуду,
И полюблю свой кухонный досуг.
Рецепты пары тортиков добуду,
И очень скоро о стихах забуду
И свой венок лавровый брошу в суп.

Как будто снова родилась:
Все чувства жгучи и тревожны.
Я и не знала, что возможны
Такие ненависть и страсть.

Но пролетает час и два,
И время близится к рассвету…
Как часто мучают поэтов
Пустые стёртые слова!

И, оказалось, не нужны
Тетради чистые страницы,
А на тяжёлые ресницы
Слетают тягостные сны.

Я мирно попивала чай с вареньем —
И вдруг узрела Музу у дверей.
Спеша проникнуться скорее вдохновеньем,
Я голову склоняю перед ней
И подставляю прямо под крыло…
Она была изящна, словно птица,
Но вот крыло на голову легло,
Как будто командорская десница…

Вновь и вновь писатели, поэты
О луне поют и о любви.
Полосы серебряного света,
Странное томление в крови,

Соловьи и робкое дыханье,
В сердце разгорается пожар,
Под луною первое свиданье,
А потом – всесильной страсти жар.

В лунном свете Принц о Розе грезит,
Ждёт сестрица братьев-лебедей,
По волнам спешит на остров Фрези,
Зелье в чане варит чародей,

И от света лунного пьянея,
От волненья крыльями дрожа,
У реки балет танцуют феи
Под печальный шелест камыша.

Только вот в симметрии гармоний
Светлые мечтанья – не указ,
И из лунных узеньких ладоней
Лживый жёлтый свет течёт на нас.