Пётр Межурицкий - После мюзикла

Впрочем, если спозаранку
гражданин …бёт гражданку,
то и это, что логично,
Родине не безразлично.

Так что дело не во вкусе,
и кого мы ни хотим,
Родина должна быть в курсе,
и не надо про интим.

И шведы не шведы,
и турки не турки,
откуда все беды,
провалы и жмурки.

Китайцы и немцы,
тувинцы, испанцы,
мордва и чеченцы,
ну все – самозванцы.

Любой нувориш —
суть дитя лотереи,
а ты говоришь,
кто такие евреи?

На чистой воде хорошо как нигде,
и ангелы нас не оставят в беде,
а как пропадём, например, под дождём,
не стоит печалиться – способ найдём
когда-нибудь завтра, а может быть, днесь,
как способ нашли обозначиться здесь,
где звёзд во вселенной не счесть, старина —
зачем нам, приятель, другая страна,
как будто и впрямь не хватает планет —
ты помнишь, товарищ? И я уже нет.

«Что может быть скучнее цифр?» —
спросил у Жукова Никифор,
не зная сам, зачем спросил.
«Кому-то не хватает букв», —
Никифору ответил Жуков
из, к счастью, не последних сил.

Неважно день ли, два ли, три ли,
так вот они и говорили —
не ради славы, прав и льгот,
но ведь и в самом деле клёво
то, что в начале было слово,
и это слово было G-tt.

Я лиру посвятил народу своему,
причём на языке, неведомом ему,—

проносятся года, но мне не смотрит в рот,
ловя мои слова, Израиля народ.

Могучий Иордан припал к моей руке—
тут даже не послать на русском языке,

а если и пошлёшь, то кто тебя поймёт,
опричь таких, как ты, и свой стяжая мед,

спускается с горы израильский спецназ,
прощаются миры с Землею Ашкеназ.

Пускай в любви ты умираешь,
но что бессмертие мне – рай лишь,
где райские, допустим, птицы,
как их пером ни опиши,
ждут не дождутся инвестиций
от, в том числе, моей души?

Пришла пора мне вспомнить детство —
Вражды, и дружбы, и соседства,
останки кирхи, Ланжерон,
Горсад и шоу похорон,
когда, эпически степенно,
под марш стоический Шопена
являла смерть свое бесстыдство, —
но побеждало любопытство.

1.
Слаб Господь, зато сполна
Церковь Божия сильна,
и веками невдомёк,
кто же так устроить мог,
что её не побороть,
если правда слаб Господь.

2.
Когда порежут на ремни
тебя в подвале понемногу,
ты это как-нибудь замни,
не дай порадоваться Богу,
скажи: «Где Бог, а где подвал»,
пусть думает, что сплоховал.

3.
Как ни суди да ряди Асмодей,
не одинаковы шкуры —
гвозди бы делать из этих людей,
а вот из тех – абажуры,
мыло ещё, из кого-то браслет
можно – душа ведь живая,
в общем, как точно заметил поэт,
лишних людей не бывает.

4.
В Третьем отделении
служило Приведение,
а Предопределение —
в Девятом управлении,
и не в порядке мистики
и точно не в астрале
в простом спецхране листики
они перебирали
и обобщали выводы,
ведя свои тетради,
не ради личной выгоды,
а может быть – и ради.

5.
«Неужели Рюрики
не ценили брюлики?» —
я спрошу из ревности
к нашей современности.

6.
Стоит рабочий у станка
и думу пробует на вес,
а твердь земная так тонка,
что ей не удержать небес, —

что за станок, что за века,
что за рабочий у станка?

Зрелищ и куриного бульона
требовала пятая колонна,
но и чистый помыслами плебс
строго вопрошал: «А как же хлеб-с?».
Эти древнеримские скандалы
обожали гунны и вандалы,
а иные ночью у костра
слушали апостола Петра,
гнавшего на старый добрый Рим,
да еще Нерон кричал: «Горим!».

1.
Для девчонок и мальчишек
вождь в годах нуднее книжек,
нужен лидер-октябрёнок
для мальчишек и девчонок:
Who is Vova от и до,
и зачем ему дзюдо?

2.
Тут есть место для догадок,
выражаясь осторожно,
что пострел не так уж гадок,
как себе представить можно,
и отнюдь не меньше нас
обожает нефть и газ,
Бог весть кем мечтая стать, —
ну какой же это тать?