Андрей Драгунов - Комната

Не выходи из дома, чтобы увидеть мир —
ибо и так известно куда заведёт дорога,
сдав тебя на хранение, то есть – на карантин,
как обычную вещь, чтобы уже не трогать
и даже не вспоминать…
Кто тебя должен помнить!..
Может в углу кровать?..
Завтра, вчера… сегодня.
То есть – почти всегда —
вечная это мука —
разрозненные поезда…
назначенная разлука.
Пальцы длиннее рук —
до горлышка дотянуться —
не выходи за круг,
чтобы не разминуться
со стрелками на часах —
каждую ночь сквозь шорох
Ангелов в небесах —
крыльями. Спящий город
не оставляй, пока
не разглядишь дорогу —
ровную в облака —
чтоб напрямую – к Богу.

Знаешь, друг мой, чтоб ни говорили —
всё-таки, совсем не так уж плохо
жизнь сложилась… как там – жили-были,
кажется. Не слишком одиноко,
если не считать болезнь и школу,
пару браков и поездку к морю,
где гуляя вечером по молу —
только с морем можно и поспорить
о превратностях – уже всего на свете —
так как половина за спиною
и… никто за это не в ответе —
не стучать же в стену головою…
да и толку… Медленно дорогу
переходит кошка, как мы в детстве —
некуда спешить и… слава Богу!
И не надо думать о наследстве…
за которое любой готов полцарства
променять, а жалко и копейки —
знаешь, друг мой в этом всё лукавство —
океан не вычерпать из лейки,
чтобы перелить в другое море…
облака такого не позволят —
просишь защитить тебя от горя —
будь готов платить за это горе —
чем угодно. Может даже смертью —
но своей – не вариант чужою…
Так что извещение в конверте —
только повод, чтоб с тобой поспорить,
не стесняясь больше в выраженьях —
жизнь и так пуста на половину —
если любишь вариант сложенья —
будь готов разглядывать руины
за соей спиной. Считать убытки,
как посуду в опустевшем доме,
что был весел, судя по открытке,
что пылится на твоём комоде,
покрываясь сигаретным дымом,
как углы банальной паутиной…
Жизнь – в действительности – оказалась длинной —
от того и выглядит старинной,
как какая-то старушка у платформы,
что торгует жёлтыми цветами,
провожая человека в форме —
целый век уже… и машет всё руками,
не надеясь, впрочем, что приедет
навестить – не в отпуск! – на неделю…
чтоб его увидели соседи —
как он едет, едет, едет. Едет.
Помнишь, друг мой, на мосту из Польши
мы курили, коротая время
до таможни, втаптывая в площадь
русский вариант преображенья
Родины, плевали на законы…
возвращались, как с войны солдаты —
думали, что будет по-другому…
а кругом остались виноваты…
и теперь спасают лишь чернила
из китайской ручки сторублёвой…
жизнь – в действительности – оказалась длинной,
что увидеть можно лишь с балкона
нового жилища в старом доме,
где и призрак-то уже не обитает…
Как у классика там, помнишь, в пятом томе —
Буря медленно, но верно умолкает.
Знаешь, друг мой, если не случится
нам увидеться в последний понедельник
месяца – пусть чёрная страница —
не окажется, действительно, последней.

Юг выглядит не так, как острова
на Ладоге, увы, намного хуже —
печальный вид, засохшая трава…
Пейзаж, глядящийся в оставшуюся лужу —
от прежних лет – цветущая река,
плывущая в низ по теченью тина,
кувшинки, по привычке – к облакам,
но бесполезно – их движенье – мимо —
подальше от засушенной реки —
без отражения, без повода остаться
хотя б на миг и… мысли коротки
о возвращении – желание встречаться
отсутствует. Куда-то навсегда
исчезла зелень сказочного лета…
Глаз тычется в траву – кругом трава —
засохшая… лишь ветки бересклета —
хоть не на много – украшают вид —
картина Верещагина – пустыня —
со всех сторон… и облако глядит
на речку, чьё уже забыто имя.

Праздник начинается в полночь, когда все спят.
Ново-рождённый не плачет в своей кровати.
Колокола на церкви ещё молчат.
Только мать хлопочет на кухне в цветном халате,
чтобы успеть к рассвету. Пока темно.
Пол не скрипит. Без света не шевелятся тени.
Сквозь облако звёздочка маленькая в окно
что-то нашёптывает – важное – без сомненья…
и говорит, как будто – пора вставать,
но никого, кто мог бы её услышать —
на кухне гремит посуда – хлопочет мать…
да иногда в углу шепелявят мыши.
Ночь продолжается долго – почти, как день.
Медленно, как поездной разговор – душевный.
Тянется точно в полдень от башни тень —
водонапорной башни – почти волшебной…
только, увы, не сказка, а просто – ночь —
ночь дня рождения, что наступает в полночь,
как и любые сутки, как жизнь – точь в точь,
не предлагая, разве что, в этом помощь.
Стрелки слипаются в полночь на целый миг,
чтобы потом расстаться – уже до полдня,
то есть, когда почти что уже старик
и впереди – другое уже – сегодня…
не день рождения – просто дождливый день,
что для конца июня большая редкость
в этих краях… и, даже, от башни тень
не наколдует лучше, спасая местность.
Время почти кончается… мягкий свет
греет уже подушку своим вниманьем…
дом, просыпаясь, как будто ему в ответ,
сводит на «нет» ночные переживанья.
И наступает пора прокричат – Ура! —
ново-рождённому и подарить подарки…
только звезда уже полчаса как ушла,
скрывшись за облаком, точно прохожий в арке.