Ольга Романова - Знаки равенства

НЕлюди ходят по тем же дорогам.
Так же выходят из душных квартир.
НЕлюди верят в такого же Бога,
Так же желают понять этот мир.

НЕлюди чинно шагают по жизни,
Мысли утюжа, как брюки, пиджак,
Не разбираясь в чужом механизме
Держат чуть выше огромный колпак.

НЕлюди сходят с дистанции редко
Победоносно идут напролом.
Нет у них в жизни потомков и предков
Чувства завязаны крепким узлом.

НЕлюди тянут и тянут тайм-аут,
Сон их не лечит, бессонница жжёт.
И отправляют партнера в нокаут
Бережёного Бог бережёт, стережёт.

НЕлюди сухо, с дежурной улыбкой,
Процедят сквозь зубы, фальшиво кряхтя.
И голосом сиплым, неряшливо хлипким,
Рукою дрожащей коряво крестя.

НЕлюди ищут добычу, подпитку,
Чтоб взять в своё поле обычных людей,
Подопытных кроликов, готовых на пытки,
Готовых на массы безумных идей.

НЕлюди ходят по тем же дорогам.
Так же выходят из тесных квартир.
Не верят ни в чёрта, ни в разум, ни в Бога,
Желая подмять под себя этот мир.

Зарастая могильником, мятой,
Словно памятью, стертой до дыр.
Ощущая себя виноватой
И срезая засохший волдырь.

Ощущая себя отморозком
Перевернутым, резким, грубым,
Невоспитанным, мокрым отростком,
Неокрепшим, отчасти глупым.

Перелистывая сознание,
Как журнал с обгорелыми формами.
Речь идет не о наказании,
Не о власти убитой реформами.

Речь идет о втором нашествии,
О прикрытой корявой сущности.
Речь идет не о сумасшествии,
Об избитой, скупой дремучести.

Запинаясь об перлы вечности,
И пугаясь той нетерпимости.
Рядом не было человечности,
И порывов смешной невинности.

Рядом не было откровения,
Созидания и отчаяний.
И в попытках грехопадения
Шло давление нескончаемое.

Лопнули датчики доверия,
Спираль развалилась весело.
Постоянные суеверия
Обернулись прокисшим месивом.

И возможно, уже не шуточный
Делать вывод и поздно и боязно.
Оказался мозг промежуточным,
Ипохондриком и бессовестным.

Зарастая могильником, мятой,
Словно памятью стертой до дыр.
Ощущаешь себя приматом,
Излечив надоевший волдырь.

Я тебя разложу, раскидаю по полочкам
Распакую твои чемоданы тверезые.
Пусть ударят в набат полоумные молотом
Ты услышишь его в этом ельнике бронзовом.

Ты закатишь еще в это утро истерику,
Что грачи прилетели нежданно, негаданно.
И что ты уезжаешь, возможно, в Америку,
Не сошлись вы характерами и взглядами.

В этом мае разбитом, от солнца растерянном,
В полифонии ночи скучающий проигрыш.
Это всё до рассвета, эта музыка временна,
И вообще эта жизнь как внеплановый розыгрыш.

Да и качка привычная, традиционная,
Встряска разных букашек, проснувшихся вяло.
И твоей расы люди слегка удивленные
Они мерзнут и тянут на себя одеяло.

Они вечно зеленые, вечно голодные,
Собирают за пазуху крошки под плинтусом.
Их глаза голубые и под вечер соленые,
Им бы надо в больницу, но доктор их выписал.

Им бы надо на праздник, на шествие статное,
Им бы форму надеть, да она слишком скучная.
Только их не вписали в расписание штатное
И работа не клеится, хоть она и научная.

Я их всех разложу, раскидаю по полочкам
Распакую пустые чемоданы тверезые.
Пусть ударят в набат полоумные молотом
Вы его не услышите в этом ельнике бронзовом.

Тянутся длинной веревкой сутки,
Сползая ужом по плоскости.
И презираются промежутки
С повышенной долей плотности.

И неухожены километры
С пониженной долей скромности.
Тянутся руки, рвутся спектры
Обыденной невесомости.

Тянется время змеёй холодной,
Рептилией необузданной.
Кажется вечность такой свободной,
Горит фонарями тусклыми.

Сытое племя себя разбудит,
Может, всплакнет из жалости.
Светлое завтра себя окупит,
Перечитает Фауста.