Ольга Романова - Знаки равенства

Вы меня достали по горизонтали
И по вертикали вы меня достали.
В городе безлюдном или на вокзале,
В бешеном запале вы меня достали.

В радости, печали вы мне отвечали,
Словно изучали, иногда молчали.
Где-то повстречали и, пожав плечами,
Вы меня достали, даже в дождь достали.

Ржавыми зонтами, кислыми мечтами,
Громкими шагами, странными чертами.
Серыми глазами, простотой мозаик,
И пересеченьем всем богам на зависть.

Сладкими борщами, и ухой и щами,
Даже овощами что-то обещали.
Мухами, клещами, жирными прыщами,
Курицы хрящами тихо угощали.

Иногда прощали, слыли корешами,
Просто не дышали, если не мешали.
Иногда делились крайними грошами,
Полными надежды целыми ковшами.

Иногда внушали, чаще убивали,
Что-то в вашу душу, черти подмешали.
Те дороги странствий снова обветшали
Многое на свете и они решали.

Вы меня достали по горизонтали
И по вертикали вы меня достали.
В городе безлюдном или на вокзале,
В бешеном запале вы меня достали.

Из комы выходили за ворота,
За залп орудий, тишину садов.
Спешили по тропинкам и болотам,
Не зная расписаний поездов.
За миражи, за праздники и будни,
За дней безликих скучные подачки.
За шар земной, он превратился в пудинг,
Немыслимая движется заначка.
За спины прячась, за глаза пустые,
За наготу дорог и мрак столетий.
За то, что вы стреляли холостыми
И не пытались на звонок ответить.
За вой волков, собачью верность,
Кошачью нежность, подлость человечью.
И вылетая прямо на поверхность,
Там тишина и разум обесцвечены.
Там благодать и радости мирские
Давно мертвы, скучны, не актуальны.
Там истины рождаются простые
Нет слез в глазах и люди не печальны.
Из комы выходили за ворота,
За залп орудий, тишину садов.
Спешили по тропинкам и болотам,
Не зная расписаний поездов.

В нашем разуме перевернутом,
Передвинутом, перевязанном.
Спят желания тошнотворные,
Скачут существа безобразные.

В нашем разуме перекроенном,
Перестрелянном, переписанном.
Мы хватаемся за соломинку
Остальное не дружит с истиной.

В нашем разуме переглаженном,
Передавленном, перетравленном.
Там секунды тают бумажные
Письма пишутся, не отправлены.

В нашем разуме сквозь столетия
Сквозь победы и поражения.
Ожидает его бессмертие
Если ты пойдешь на сближение.

В нашем разуме нет забвения,
Нет порядка и суеверия.
В нашем разуме направления,
И корявая фанаберия.

В нашем разуме перевернутом,
Передвинутом, перевязанном.
Спят желания тошнотворные,
Скачут существа безобразные.

И в песках горячих, вечных,
Не смыкаются ресницы.
Ноет время бесконечно
И грохочут колесницы.

Оставляя штатный выбор
Зарубив желаний древо.
Ты опять молчишь, ты – рыба,
А была когда-то девой,

А была когда-то пашней,
Под посев тебя сажали.
Даже Эйфелевой башней
Воспевал тебя Державин,

Воспевал тебя и Гегель
В своем левом гегельянстве.
Называли тобой мебель,
Уличали в графоманстве.

Уличали паразиты,
Приблатнённые девахи.
Диссертации защитой
И статейками на плахе,

Передернутыми всуе
Некрологами слепыми.
Ты держала амбразуру
Без особенных усилий.

И в песках горячих тлела,
Ненавидя колесницы.
Ты давно перегорела
Основною единицей.

И в песках горячих, вечных,
Не смыкаются ресницы.
Ноет время быстротечно
Не читая Солженицына.

Еще не вытеснив пространство,
Не пропустив себя сквозь вечность.
Туда уже не ходит транспорт
И остановки нет конечной.

Там только ветер шаловливый,
Убийца ночь не виновата.
Там только вечер молчаливый,
И ходят души медсанбата.

Вина не предана огласке
Два шага влево нет расстрела.
Сухие, неживые пляски
Видны из окон, обгорелых.

Не сделав шага, снег торопит,
Тропа седая, полпути.
Назад нельзя, нельзя напротив,
Нельзя дойти, нельзя спасти.