Глеб Пудов - Представления (сборник)

Но вернемся к моему детству, уже сильно подозревающему о существовании отрочества.

Постепенно с зареченскими катилинами были восстановлены дипломатические отношения. Изгнанники получили право вернуться в лоно семьи. И тут начинается моя школьная трагедия. Ее ни в коем случае нельзя отнести к трагикомедии или еще к какому-нибудь другому литературному жанру. Это была трагедия в полном смысле слова.

Если процесс прилипания моих рук к книгам начался в благоприятных условиях домашнего затворничества, то знакомство с авторучкой и карандашом состоялось в школе. Некоторые обстоятельства пребывания в том казенном заведении свинцовой плитой давят на мое сознание до сих пор. Я имею в виду то, что описывал Куприн в сочинениях, связанных с учебой в гимназии. Вероятно, многие проблемы человечества по сути своей неизбежны и, как следствие, вечны. Отношения между одноклассниками относятся именно к таким. При благоприятных условиях школьное времяпрепровождение может стать фоном многих приятных воспоминаний. При другом развитии событий – источником комплексов, ведущих за человека его жизнь до самого конца его присутствия среди дышащих.

Особенность школьного возраста – в его «серединности», переходности, тяжелом состоянии «между всего». В это время обнажаются те явления, которые взрослая человеческая особь обычно старается скрыть, затушевать или придать видимость существования у них более благородной причины. Быть, по словам Христа, как дети не всегда мило и чисто. Жажда первенства, чаще всего основанная на культе физической силы, половой инстинкт, принимающий уродливые формы, подхалимство ради достижения своих целей (каких? см. начало предложения), стадные наклонности, – все это делает обычный среднестатистический класс копией (и одновременно карикатурой) общества в целом. Говорят, что дети жестоки. Но они таковы именно в силу их возносимой на пьедестал непосредственности. Лицемерие большинству из них еще незнакомо.

Я стал учеником обычного класса. Вследствие того, что в первый класс я пошел в центре уральской металлургии, здесь попал сразу во второй. В Тагиле у нас не было английского языка, поэтому я стал учеником школы, считающейся самой отсталой в городе. С одной стороны, я попал в общество малолетних «середняков», что сразу привело меня к поначалу неосознанным, но потом все более сознательным попыткам быть «не в массе». Тут я легко преуспел, ибо общество было средним во всех отношениях. С другой стороны, именно это обстоятельство и сделало мое пребывание в школе пародией на первую часть дантовой «Божественной комедии». Впрочем, стремление изжить те «приобретения», которые я самым несчастным образом сделал в пору своего общения с одноклассниками, двигает сейчас стержень моей авторучки.

Класс, к которому я был причислен, представлял собой монолитное образование. Откровенных идиотов было мало. Думающих тоже. Подавляющая часть была довольно безобидной толпой. Но в этом и была причина моих бедствий. Дело в том, что толпа по сути нейтральна. Это нечто вроде мычащей материи без анаксагоровского Нуса [9] Анаксагор (ок. 500 до н. э. – 428 до н. э.) – древнегреческий философ, астроном, математик. Нус (Ум) – одна из категорий античной философии. . Момент случайности (из-за массовости толпы) делает возмездие для каждого представителя массы необязательным. Это соображение, вкупе с действием простейших инстинктов, подталкивает отдельных человеческих особей к активной деятельности, к попытке стать во главе массы и тем самым реализовать врожденную «жажду власти» (на школьном уровне это всегда смотрится комично, однако подобные человеческие единицы позднее успешно пополняют ряды разного рода правителей). Толпа следует за такими.

Верховодили в моем классе, как водится, самые рослые, самые недовоспитанные, и поэтому искреннее других убежденные в своем превосходстве над остальными членами коллектива. Особенно выделялся один бодрый представитель циркового племени. Куда только не заводили этого ребенка постоянные скоморошьи упражнения в папином вертепе в ущерб здоровым детским занятиям: чтению, пусканию корабликов весной, игре в прятки и т. д.! Вероятно, недостаток добрых книг в доме или соответствующего внимания со стороны родителей сделали маленького циркача «фабрикой по самоудовлетворению». Половой инстинкт заставлял его совершать непристойные движения за затылками девочек, жажда первенства подталкивала не только к дракам, но и постоянным попыткам сделать свои физические показатели недосягаемыми для всей мужской половины класса. Те же инстинкты были причиной постоянных унижений тех, кто по его представлениям, не мог в ответ вести себя подобным образом. Презирал он, в общем, всех мальчиков. Но они были в массе своей членами его племени. Поэтому самую большую часть своего внимания он посвятил мне.