Глеб Пудов - Представления (сборник)

На демидовских заводах укрывались бежавшие от преследований раскольники (проезжавшие Урал в XVIII столетии ученые путешественники с ужасом отмечали, что подавляющее большинство жителей заводов – «раскольщики»). Думаю, от одного из этих несчастных и можно начинать отсчет моей биографии.

Баранчинский завод около Нижнего Тагила, основанный два века назад одним из первых Демидовых, был родиной моего отца. Пейзаж типичен: пруд, леса, горы, пышущие жаром кирпичные здания. Папа был вторым ребенком в семье, всего детей было четверо. Простая заводская семья. Жила в большом деревянном доме, окруженном со всех сторон хозяйственными постройками. Позднее, когда я читал книги по истории уральской деревянной архитектуры, мне встретилось описание отцовского дома. Такие жилища имели большой крытый двор с расположенными по его периметру сараем, сеновалом, помещениями для животных. Часто люди жили в таком «рукотворном комплексе», не выходя за пределы обитаемого пространства. Причинами этого было, по словам исследователей, суровая уральская природа и многочисленные лихие люди, угрожающие домашней крепости всевозможными бедствиями.

Дед прожил недолго, но ярко. Он трудился на заводе, пил водку и брал Берлин. Приход в этот мир моего старшего брата стал одновременно прощанием с дедом. Военные раны и воспоминания убили его. Бабушка жила чуть дольше. Это была очень добрая женщина. Жена своего мужа. Кто знает, что было хуже: немецкие пули или ежедневная изматывающая работа на заводе? Я мало знаю про них. Про этих двух родных мне людей. Однако факт того, что они смогли в условиях советской действительности воспитать четырех детей, которые в будущем стали здравомыслящими гражданами, говорит о многом. У папиных братьев и сестры были, в общем, одинаковые судьбы – иногда трагичные, но чаще обычные.

Семья мамы была в чем-то похожа на папину. Ее родители также не избежали войны (а кто избежал?). Он был фронтовым разведчиком, она – фронтовой медсестрой. Любопытна история их знакомства. Дед возвращался после задания в блиндаж. Неожиданно начался немецкий авианалет. Когда самолеты, удовлетворенные, уползли восвояси, он – в ту пору бравый офицер, а если еще точнее, бравый офицер, лежащий на земле, – поднялся, отряхнулся и… увидел сапоги. Хорошие сапоги. Они всегда были ценностью на фронте. Дед немедленно их ухватил и потянул к себе. Но в сапогах оказался человек, засыпанный землей. Этим человеком был сержант медсанбата и одновременно моя бабушка. Дед, конечно, понял это позже. Но мне, имеющему преимущества хронологического порядка, уже позволительны такие предсказания.

Они прожили долгую жизнь в селе, скрытом от внешнего мира горами и лесами. Село называлось Саргая и находилось на Урале, в Красноуфимском районе. Это был край холодных горных рек, гигантской малины и особенно злобных комаров. Прекрасные декорации для съемок фильмов про сибирских кулаков. Это оценил один из советских режиссеров и снял там фильм «Тени исчезают в полдень». До сих пор люблю смотреть на деда в роли красноармейца-вестового (эпизодическая роль, своеобразный привет из того мира). Но возвратимся к началу. Дед – бывший офицер разведки – был направлен в это село восстанавливать разрушенное хозяйство. Он был председателем леспромхоза. Судя по нынешнему состоянию вверенной ему организации, дед неплохо справился с заданием. Несмотря на многие трудности. Одной из них был характер его жены. Он был таков, что муж одной из ее дочерей однажды в сердцах сказал деду: «Зачем же ты ее из земли вытаскивал?!» Молчание остальных родственников выражало солидарность с вышедшим из повиновения членом клана. Впрочем, бабушка была дочерью своего времени. Страшного времени. Прав поэт А. Кушнер, сказавший, что «времена не выбирают» [3] «Времена не выбирают» – название стихотворения русского поэта А. С. Кушнера (1936 ). . Поэтому не выбирают и родственников.

У бабушки было три дочери. У каждой – собственная судьба. Иногда очень печальная. Последствия неправильных решений всю жизнь преследуют человека, иногда – становятся причиной его преждевременного ухода. Преждевременного с точки зрения продолжительности человеческой жизни.

Младшая из дочерей стала моей мамой.

Тут начинается другая история, которая имеет ко мне уже самое непосредственное отношение. Мама выбрала профессию своей мамы: тоже стала медсестрой. Сегодня я уже не знаю, откуда начинать историю моей семьи. С выбора бабушкой профессии? Со встречи ее с дедушкой? С выбора мамой профессии? Со встречи ее с моим будущим папой? Как бы то ни было, мама как будущая медсестра была направлена на практику в Баранчинский завод, уютно расположившийся за спиной Нижнего Тагила. В это время мой будущий отец, не ожидая такого подарка, уныло готовился к поступлению в техникум. Изобретательность судьбы на этом иссякла. Ее игра стала заметна невооруженным глазом.