Зинаида Миркина - Огонь без дыма

С чем, с чем сравнится эта боль?

Вот если только мне самой

Сойти на нет, уткнуться в ноль…

Сгореть вот так же, как и ты,

Внутри Господнего огня,

Чтоб ни одной моей черты,

А только Бог – через меня…

У смерти тоже есть предел.

Возможен сквозь нее прорыв:

Ведь Бог есть Тот, кто весь сгорел

И потому так полно жив.

Я провожаю свет. А может быть, тебя.

А может быть, к тебе иду вослед за светом,

И, в розовый разлив всю душу погребя,

Я, может быть, сейчас вдруг понимаю, где ты.

Одной душой, единым телом

Мы были много лет подряд.

И я в глаза твои глядела,

Как в море на заре глядят.

Ты всей зарей, всем морем мне был.

Теперь, как на тебя, смотрю

Я только в утреннее небо

Да на вечернюю зарю.

Я молчу потому, что сосна говорит.

Я молчу потому, что поет красота,

Потому что божественный голос разлит

И я слушаю речь не имущего рта.

Я молчу потому, что есть крылья зари,

Я молчу потому, что речёт благодать

И я слышу верховный приказ: говори!

Говори – потому что умела молчать.

А это важнее всего —

Окошко, ведущее в осень,

Летящей листвы колдовство

И шёпот задумчивых сосен.

Ни иволги, ни соловьев:

Задумались певчие птицы.

И вечное сердце моё

Внутрь смертного сердца глядится.

Пусть годы жизни на исходе,

Пусть это твой последний миг,

Но если только взгляд Господень

Хотя бы раз в тебя проник,

Прожег своим священным жаром

Всю грудь твою хотя бы раз,

То жизнь твоя прошла недаром

И след горящий не погас.

О Боге говорят так много!

А я молчу перед сосной,

Сосновый запах – запах Бога.

Дух Божий – аромат лесной.

И прекращаются кочевья:

Ведь мы у мира на краю.

Остановитесь, как деревья,

И душу слушайте свою.

Какой-то звук, глубокий, верный,

Позвал – и снова тишина.

О Боже, как душа безмерна

И как незыблема она!..

Свет закатный весь лес исследил,

Собирая всех единоверцев —

Тех, в чьей хрупкой, в чьей смертной груди

Вдруг забилось бессмертное сердце.

Есть один бессловесный пароль,

Обладающий сказочной властью:

Это нáсквозь пронзившая боль

И её затопившее счастье.

Я мгновенье прекрасное длю.

Я пишу, потому что люблю.

У любви – ни долгов, ни забот,

Ведь любовь постоянно поёт.

Даже если безмолвна она,

Неумолчно поёт тишина.

И поющее это молчанье,

Может быть, есть само мирозданье.

Молчанье набирало силу,

Как ствол древесный – вышину.

Молчанье душу мне растило,

Вот так, как Бог растил сосну.

Молчанье было той дорогой,

Что проходила через грудь

И приводила прямо к Богу.

Но это очень долгий путь.

А вам нужна теодицея?

Снять надо с Господа вину?

Но кто промолвить слово смеет,

Разбив лесную тишину?

Утихли все земные вихри.

Великий штиль. Святая гладь.

О, Господи, дай мне затихнуть,

Чтоб увидать и услыхать!

Дуб, на царя царей похожий,

Обнялся с вековой сосной.

Та к Ты глядишь в меня, мой Боже?

Та к Ты стоишь передо мной?

Покой расправленной Вселенной…

Весть, не вместившаяся в ум.

Прости меня, мой Совершенный,

За эту дрожь, за этот шум…

Не кончаются напасти

Ноги движутся едва.

Что же кружится от счастья

Майским утром голова?

А душа листвы моложе…

Неужели впрямь пойму,

Что Господь прорваться может

Через смерть, как свет сквозь тьму?

Ты так спокоен, потому что прав.

Ты так спокоен только потому,

Что Ты живешь, Собою всех обняв

И просквозив глубинным светом тьму.

Ты так спокоен, как высокий храм,

Ты так спокоен, как морская гладь.

Ты так спокоен, потому что нам

Свою всецелость должен передать.