Array Коллектив авторов - Прижизненные записки Пенсил-клуба (сборник)

И ты бы мог.

И я бы. Но, увы,
Такого рода страсти не новы.
Не разомкнет невольная строфа уст.
Чуть общепит – и я иду на вы…

Пошли вы все на вы.

А если Фауст?
Чудак, до ста дотлевший без греха,
Учуяв, что теория суха,
А древо зеленеет, но не вечно,
В момент раскочегарил потроха
И стал себя вести вполне беспечно.

На голый кумпол натянув кулек,
Он фолиант ведический достал,
Зеленой серы бросил в камелек
И вдруг полночной птицей засвистал.
И тут же обнаружился и лег
У ног его заблудший пуделек…

Наш доктор фолиант перелистал
И Сатану из пуделя извлек,
Который сей же миг защебетал
Про то, как люди бьются за металл,
Который есть первичный капитал…

Там будет шиз, и мистика, и слезы,
И реализовавшиеся грезы,
И разочаровавшиеся крезы,
Попавшие на дамские курьезы.

Там будет прясть божественная медхен,
По-ихнему зовущаяся Гретхен,
А старец наш, помолодевшей вдвое,
Сидеть вокруг, от вожделенья воя.

Там трансвеститом обернется Зибель,
Там Валентин найдет свою погибель.
А замочивший бедолагу киллер
Окажется кутила и зингшпиллер.

Там будет все: и стол дырявый в чайной,
Откуда градус хлещет неслучайный,
И прокуратор, дующий в трубу…

И верится, что герр советник тайный
Не станет зло ворочаться в гробу…

Сплетая воедино эти звенья,
Мы явим фантастическое рвенье
По части воплощения феерий.

И пусть не остановится мгновенье,
А мы его растянем.

На сто серий.

Должно без проволочек питься
Вино, прозрачное вполне,
Его хлебнешь – а тут и пицца,
Налейте «Хлебникова» мне.

Кто ближе к «Русскому размеру»,
Любовью к родине горя,
Пусть напивается за веру
В белоголового царя.

Сегодня нас немало злили
И ненароком чуть не слили,
Но это, впрочем, пустяки —
По жилам, водочка, теки!

А я сейчас еще поддам
И на Катерли в суд подам.

Суды – не новость для Катерли,
Но ты – и суд, Татьяна…

Фиг ли?

А судьи кто? А правда где?
Пока подогревали брашно,
Представил Таню на суде,
И за обоих стало страшно.

Молчи о тонкостях суда,
А также трусе, гладе, море,
Давайте выпьем за суда —
На них, не труся глади моря,
Шальные ходят моряки.
Махотин, слово изреки.

Мне очень нравится Махотин:
Он импозантен, в меру плотен,
Но все мужчины – дураки.
А что, он правда из реки?

Не быть Олегу Левитаном,
Когда любезна клевета нам:
Не из реки, а просто речь
Хотел из друга я извлечь.

Ну вот, сходил – и ноша с плеч.

Не прикупить ли нам съестного,
А то опять, боюсь я, снова
Договоримся до суда.

А вот идет Яснов. С Яснова,
Как с гуся, капает вода.

Михал Давыдович, сюда!

А вот и я, а вот, а вот и
Устав – последний вариант.
Он посильней, чем «Фауст» Гете,
Нетленней, чем Шекспир и Дант.

Кто звал меня?

И правда, звали.

Что делать нам средь этой швали?

В конце Давид поставил Vale —
Ученый малый, но педант.

Людей ты покоряешь видом
Одним – скажи, что я неправ.

Но ты сейчас сражен Давидом,
Почти совсем как Голиаф.