Ирина Нуар - Мартовская к…

Наедине, так неожиданно.
Дыханье
опять сбивается от встречи с Вашим взглядом.
И ошибиться невозможно:
созерцаньем
не ограничитесь.
Взволнуюсь водопадом
волос душистых,
обожаемых.
А руки
уже ласкаются о теплые ладони.
Меня влечете Вы —
подтянутый, упругий,
тот вкус пьянящий нашей близости напомнив.
Не переждать,
не удержаться
от соблазна
отдаться полностью в объятья Ваши снова.
Чуть выше «мини»,
побуждающее к ласкам, —
и я открыта всем желаниям.
Истома
по телу нежно разливается.
Губами
сниму Ваш шепот сладострастный:
«Таю… Таю…»

Наедине
так ожидаемо
я с Вами
вершин любовного блаженства достигаю.

Читалось явное желанье в каждом взгляде,
и парный «танец» был, конечно, неминуем.
Ты упивался ароматом моих прядей,
всю соблазнительно лаская и волнуя.

О, как молили мои плечи о пощаде,
изнемогая от нежнейших поцелуев.
А ты сильнее прижимался ко мне сзади,
от перспективы обладанья обезумив.

Стал этот вечер предвкушеньем ночи бурной:
вулкан страстей, фантазий, поз – неописуем,
и двое в спальне в наслажденье на пурпурном
мгновенья высшей откровенности смакуют.

***
Лишь минул день,
ты снова ищешь со мной встречи.
Что ж, по губам твоим тоскуют мои плечи.

И полумрак – катализатор
идей, что мучают давно.

Пей нашей близости вино.

Почти пустой кинотеатр,
как «тихий омут».
Решено:
дневной сеанс —
свидетель строгий
неясной магии весны.
Я не гадаю —
мне ясны
твои движенья.
Гладит ноги
ладонь под юбкой.

Новизны
мы не искали между нами —
сложился так событий ход.

Я не «вписалась» в поворот…
А твой perfume – купаж желаний
из концентратов страстных нот —
подскажет смело:
«Да… jackpot»

И губы требуют стать данью.

И нежной дымкой аромата
окутал утро запах кофе.
Ночным волнением объята —
губами балую твой профиль,
касаньем трепетным признаюсь
в желанье ближе быть. Похоже,
я разбудила тебя. «Каюсь», —
язык вальсирует по коже.
Ласкаю простынь страстью смята,
ну подожди ещё немного —
истома плавит так приятно.
«Изнемогаешь, недотрога?», —
дрожу в предчувствии ответа.
Рукам податлив ты. Ты хочешь!
В глазах – «люблю» небесным цветом,
и продолженьем нашей ночи
в просторной спальне, как когда-то
ты пьешь стенания на вдохе.
А нежной дымкой ароматной
вокруг витает запах кофе.

Я предлагаю Вам сегодня без игры,
без предисловий и «природных» отступлений,
на ограниченности шелковой постели
не ограничивать любовный свой порыв.

За мишурой непринужденных «эпиграмм»,
что занимали время встреч наполовину,
в себе Вы скрыли, сударь, страстного мужчину,
меня принудив быть не той, кто нужен Вам.

Долой одежду,
я – хочу,
я Вас хочу!
Долой занудное
излишество
приличий!

О, как приятно Вашу силу увеличить,
не уменьшая Вашей нежности ничуть.

А губы требуют. И не повествований.
Бесцеремонность рук граничит с беспределом.
Под звуки громкие неровного дыханья
сознанье плавится горячечностью тела.

Движеньем смелым —
по раздвинутым коленям,
и страсть настойчива,
и я – не недотрога.
Короткий вдох,
ещё,
толчок,
проникновенье!
И взрыв желанья
в эпицентре диалога.

Осенний вечер вожделенья стоном вспорот.
Взгляд многословен, ненасытен и порочен.
И провоцируют касанья дерзкий голод,
как обещанье неспокойной долгой ночи.

Признак доступности губ сводит сомненья на нет,
влагой обещанных ласк
хочет раскрыться «бутон»…
Будешь ты сладостно груб, мой разрезая корсет?

Будешь!
Да ты и сейчас чувственностью истомлён.
Памятью – не пренебречь.

Выстрадан.
Только не лги!
В приступе страсти февраль
стоном полночным исчез.

Признак серьезности встреч —
«пьеса в четыре руки»:

ты,
черным глянцем – рояль,
музыка,
Chianti
и секс.