Ярослав Шумахер - Ортанз

Клокочут тучи нижними юбками,
Шипят по-жабьи на котурнах свинца,
Заливаются по-бабьи слезами-проститутками,
Зазывают в чуланчик – опа-дри-ца-ца…

Обнаженная ваза ночи, —
Огнем обожжена, – Луна,
Белилами разрумянена, дольче,
Обнаженная слеза-Луна.

Гнедые крылья-пряди
в лицо дождю,
Черные стрелы-пики
в перси огню,
На оторочке вечности
нацарапать ЛЮБЛЮ!..
Прокламацией беспечности,
шаржем фентеблю?

Послушайте меня, ваза, —
Я Ваш кувшин…
Если захотите – Ваш джин,
В будуаре Вашей женственности
найдется мне место?
Всем далеко небезынтересно!
А пока снимем китель
со струн
повседневности,
Заправим дизель
в машину
времени,
И марш!
Марш!
Марш!

К сентябрю —
ощипывать индюка
из вежливости,
Что? Приуныли, смотрю?!

Любовь поэта —
не кенгуру,
не борщ с котлетой,
Любовь поэта – ХРЕНЬ
помозолистей
этой,
«Которой Оленька обмеряет зарю…» 15 15 Отсыл к Вадиму Шершеневичу

Люблю – это трубы,
рев волн о фальшборты,
Любовь – это фабрика
и наука штыка!
Любовь – красная армия
и медсестра!

Товарищ барышня!
Послушайте!..
Да, бросьте Вы свою папироску,
Околели подмостки
моей души!
Товарищ барышня!
Товарищ ваза!
Товарищ Луна!
Мой недельный отпуск
Пиррову ужину в зубы.
Громогласным ливнем,
(лысым младенцем Петрарка),
Подайте мне этого
декадентишку на блюде!
Это не сложнее, чем
препарировать фаршированную
игуану…
Выпотрошить поэта —
ножом и вилкой.
Постойте!
Не чокайтесь, товарищ барышня.
Не голосите дрезиной нервов,
эх, не надо, не надо!
Плакать пихтовой елью —
оправитесь коньяком…

Товарищ барышня!
Послушайте!
Да, бросьте Вы лихорадить зонтом,
Тарахтеть по раскуроченным нервам
моей души!
Товарищ барышня!
Товарищ ваза!
Товарищ Луна!
Папилломы столетий
отожму ради Вас Я.
Бурелом зубочисток-кольев порастыкаю
в заморские фрукты,
Товарищ весна!

I.

Из лейки солнца радужные ресницы,
опавших листьев цветные дорожки,
поливает, купает в закатной мыльнице
осень, шляпками кивают лукошки.

Футбольный мяч полдня скатился в аут,
словно гамак повис меж ветвей,
за линией горизонта «guten Abend»,
разбежался и прыгнул в окно, —
это был пенальти…

Зубные щетки усов мне улыбнулись,
провожая за каштаны прямых штанов,
я поймал упругий шарф её волос,
пронеся поцелуй мимо шайки шакалов.

В одежду от Ямамото 17 17 Ямамото – кутюрье современности, прославившийся тем, что одевал своих моделей в лохмотья и мешковину укрыл её грезы,
лохмотьями поцелуев прильнув к груди,
наклеил листовки на улыбки шимпанзе,
шайтаном взвыв на деревянном подиуме.

Я украл безмятежность неба у серых туч,
раздул белым пламя невестиной фаты,
скрепил золотой печатью обета сургуч,
и за железный занавес, – играть
с Буддой в футбол…

II.

За взведенными курками ненастья – бабье лето
плотоядно вздыхает осенними красками,
из разверстых пастей недолгим ультрафиолетом,
разбрызгивая блики цветными кляксами.

И попятился я в теплый октябрь – вздыхать,
ронять зернышки птичьих жалоб в уста…
сетовать ситцевыми нательничками, ступками
растолковывать серебряных любовей погосты.

От Фрау к Францу, от Франца к Фелициии 18 18 У Франца Кафки есть монография «Письма к Фелиции» и в облака
заливаясь фиолетовыми петициями, к взморью,
взлетев щеглом, транжирю тыквенные семечки,
затворнику несу весточки в одинокую келью.

III.

Калейдоскоп благовестий отхлынул,
остроконечными звездами избороздил лбы
серафимов, дугами исполосовал клубы
памятной литургии, ладаном очертя – «был».

Рельеф губ созерцая купольный,
раззвонился молебеном дольним,
и бежать пустился безвинным,
собирать в поле горошины…

Сабля рассвета высекла имя её – Сальвия 19 19 Сальвия – курительный лечебный табачок. ,
Некрономикон 20 20 Некрономикон – зашифрованный манускрипт Аль Азифа, существование которого спорно… … Послевкусие минора…
Уносясь на крыльях к Сольвейг 21 21 Сольвейг (норв. Solveig) – героиня драматической поэмы Г. Ибсена «Пер Гюнт» (1866), деревенская девушка, ушедшая из семьи за всеми отвергнутым Пером Гюнтом. , – Сальвия,
Я проснулся от твоего сна, Пандора.