Барышня, Вы видите этот театр, этот театр,
Барышня, Вы слышите его впервые как будто…
Патрульные постовые смертельно пыльные,
Авто останавливают взъяренно-ласково,
Кутюрье летних улочек кроит фигурный фасончик,
Я пьян летом изумрудным под сенью коралловых…
Замешан памятью заводей бриолиновых,
Застукан феей гламурно-убаюканный.
Кровоподтек солнца гноит лазоревыми веждами,
Хрустальные лягушки росами дрейфуют,
Клошар-беспризорник башмаки купает
В мутной луже жаргонного бриолета…
Вивьена! Версаль! Виолетта! Влтава!..
Воздушный фолликул лопается гранулами полипа,
облаками, облупленными тонкими пальцами,
затопляем куделью, белокаменным ликом…
Родники печали ожили, взвьюжили кориандр
безропотного калеки, обезглавленного лотоса
крылами лебедя, заточенного в лоно саги,
пастухом белых странников не спетой.
Тополиный пенными берегами тротуаров пух,
Вмятины асфальтовых прогалин,
Шумливые вздохи дерев, переливами кутанных
Гомона птичьего… пыль хрущевских дворов…
Не высказана не сотворенная пустошь оков
Печали не успокоенной глухого мальчика,
Оросившего слезами зов суматох…
Кораблики дум бубенцовыми венчиками
Схимничают, нищенствуют тропами не хожеными,
Пригвождают таблички к коже чащоб, обвенчанные
С черными древками, пропитанных солью изувера.
19.09.2010
Картофельные чипсы 2 2 (Подражание Шершеневичу Вадиму Габриэливичу, представителю имажинизма начала 20-го века (считается, что термин имажинизм в русской поэзии появился именно благодаря Шершеневичу, который публиковал много теоретических работ о поэтики и разрабатывал новую концепцию образо-творчества), одного из идейных основателей Стойла Пегаса, куда входили Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф)
Когда я по полю гуляю небритый и вижу вдруг
звезду,
В миг крылатые ракеты расчихвосчивают синеву,
Можно, конечно, и Мариенгофа
С томиком Кусикова в прикуску
Загнать на Голгофу,
Залипонить крученую Крученых рифмовку,
Интересно,
Я Вам скажу…
Пробираться ландшафтом рассаде шпината
на 12-ти цилиндровом движке,
Ближе двенадцати оценить предпочтение шахмат,
Шипов лысых роз голой руке,
И, однако,
Взлифтившись, пораниться о котелок
Не цилиндра черного, всего лишь
Соломенной шляпы,
Позаимствованной у мексиканца…
Пассы, пассы пошли —
Асса!
Когда я полем гуляю и вижу два сизых перепелиных
яичка,
Бережно их в кармашек кладу,
чтобы потом, по утру,
Расчувствоваться завтраком диетическим,
и окоемом девственно синтетическим
прозреть новой истиной,
Вот!
Как на счет картофельных обрезков по рублю
Списать остаток лунного припуска,
Которым Оленька обмеряет зарю, —
Посчитай параллакс…
Бывает, что не так ведем разговор —
нахальней, а что делать —
приворот-наговор.
Да, поле то оно чистое, плечисто за шиворот кладет,
И девки все больше черные – горланят в себя,
Что – табуном лошадей пронеслось, по что
нам, на что и за что…
Мило упокоимся,
Валторной ругнемся,
Да, споем.
03.07.2010
Я видел бедняка в штиблетах тощих,
Грязный неумытый и небритый,
Власа седые редкой сальной паклей
По плечам, измятая рубашка, ремень
Желтушной пряжкой, ботинки в дырах
Стоптаны, едва протянут до утра…
Я видел бедняка на празднике, концерте,
Я видел мутный блеск запавших глаз,
Неполную зубами черными улыбку
И кривой радости заретушированный смех,
Бывало со своим приятелем вдвоем,
Как воробьи на мусорные баки – потрошить,
За пазухой лишь требуха прожитых лет,
И ни рубля, не выпросить на хлеб,
Бывало весело их катят по двору навстречу
В помощь ли дворнику, или ради забавы
Ребятне, а на руках следы войны и лет
Прожитых на канале каторжным трудом,
И тьма товарищей костьми на дне немой
Реки сквозь глину и песок изрытый…
Они не помнят ничего, за них другие
Рассказали… и вот он вырос за спиной
И руку протянул за мелочью, дай мол,
И трапеза моя печалью обернулась.
И дал я денег бедняку, но праздник,
Кругом ведь праздник, и я забыл о нем…
Едва спрошу у Вас, Вы видели его?
Читать дальше