Артем Голиков - Темная Материя (сборник)

«Я пытаюсь быть объективной. В конце концов, теперь по ней будут судить обо всех нас!» – говорила она себе.

– Теперь по тебе будут судить обо всех нас, понимаешь!? – Наталья Павловна сделала еще шаг вперед. – Может, ты подгорела?!

– Подгорела!.. Подгорела! – залепетали котлеты, а Лиза, заливаясь слезами, только мотала головой.

– Как вам не стыдно? – это котлета Катя, известная своим прямым нравом и любовью к справедливости, протиснулась вперед. – Маша – ребенок, захотела – съела, не захотела – оставила! Что вы на Лизку насели? Подгорела! Да мы, если хотите знать, на противне рядом лежали, причем я ближе к краю, что, я тоже подгорела? Эх вы! А еще товарищи! Идите, займитесь-ка своими делами лучше!

– Нет, уж позвольте!

– Нет, не позволю!

Катя, хоть и ниже ростом, сердито наступала на Наталью Павловну, и большинство котлет было уже на ее стороне. Лиза плакала, считая себя непонятно в чем виноватой.

В это время дверь холодильника открылась, и продукты увидели Папу, который уже приготовил чистую хрустальную стопку. В коридоре виднелась корзина грибов. Папа достал бутылку водки, весело оглядел холодильник, выбирая, чем бы закусить, покосился на сухой лимон, заглянул в кастрюлю, обнаружил там котлеты и очень довольный прихватил двумя пальцами Лизу. Удерживая Лизу на весу, он скрутил пробку, плеснул себе водки, что-то покумекал и добавил еще немного, потом выдохнул, выпил, понюхал котлету и с удовольствием отправил ее в рот.

– Как тебе котлеты? – Мама разглядывала грибы, которые ей предстояло чистить.

– Божественные!

– Правда?

– Зачем мне врать?

– Машка что-то не стала есть… Правда, хорошие?

Вместо ответа Папа налил еще стопку, выпил и, показывая, как ему вкусно, закусил Катей.

От водки стало тепло и сонно.

Папа подогрел себе немного пюре и, уже не торопясь, обстоятельно, съел Наталью Павловну.

– Сколько нам лететь?

– Десять часов.

– А сколько мы уже летим?

– Полторы минуты… Ваня! Ваня!

Пока я отстегивался, Ванечка добежал до бизнес-класса и написал ангорскому шпицу-альбиносу, ввиду уникальности породы занимающему специальное кресло, прямо в черные доверчивые глаза.

– Что ж у вас ребенок с голой писей? – крупный добрый бизнес-мужик укоризненно протирал шпица ветошью со стразами.

– Не признает одежды. Не можем совладать.

Тем временем Ванечка ужом прополз под креслом через колоннаду пассажирских ног и перевел селектор в положение «ручное».

Когда самолет выровнялся, соседняя ангорская женщина, похожая на леопардовый пудинг, сказала, что нам следует больше внимания уделять воспитанию детей.

Вместо ответа жена сняла с багажной полки рюкзак и надела его себе на голову.

Ванечка наступил ножкой в пюре, потом в айпад, потом Маше на лицо.

Ванечка добросил до леопардовой женщины оладьем.

Ванечка встал на спинку и зацепился голой писей за кнопку вызова стюардессы.

– Что ж у вас ребенок с голой писей? – крупный добрый стюард, пыхтя и потея, налегал на крестовую отвертку.

– Не признает одежды. Не можем совладать.

Ванечка, пересев ко мне на шею и действуя углом сухарика как кремниевым зубилом, пробил теменную кость и засунул ручонки в мозг.

Ванечка попил воды с газом, добежал до хвоста самолета и написал в цинковый гроб с курицей или рыбой, в штатное расписание бригады стюардов, в баночку для контактных линз и в ледяной контейнер с донорскими почками.

– Сколько нам лететь?

– Десять часов.

– Сколько мы уже летим?

– Двадцать три минуты.

– Что ж у вас ребенок с голой писей?

– Не признает одежды. Не можем совладать.

– Уважаемые пассажиры, вас приветствует командир воздушного судна. Мы заняли эшелон на высоте сто тысяч метров, и я Богом клянусь, что сброшу вас с этой высоты всех до последнего очкарика, если семья кретинов с 22-го ряда, места с Цэ по Эф, еще хоть раз позволит своему голожопому ребенку нассать в бортовую электропроводку, спасибо за внимание. Диа пэсенжерс! Выс из кэптан!..

Ванечка укусил чужого ребенка за глаз.

Ванечка поел грушу, пролез в щель между спинками и написал в початую бутылку столетнего кальвадоса из дьюти-фри.

Сосед брезгливо поболтал бутылкой на свет и обернулся.

– Мужик, не в плане критики, но может, мы как-то поможем?

Я сделал вежливое лицо:

– Не признает одежды. Не можем совладать.

– Да ладно, не стесняйся. Я мастер спорта по дзюдо в тяжелом весе, брат – чемпион мира по шахматам по версии Главкома пограничных войск Забайкальского округа – нам не трудно. Мы Ванечку нежно подержим, а тебе останется только пуговки на памперсе застегнуть.