М. Ножкин - Будь Человеком

Вдруг из кустов, возле которых стояла скамейка, выглянул раздетый Синицын с ножом в руке и шепнул матросу в ухо:

— Можно вас на минуточку?

Матрос опешил от неожиданности, но ещё больше от вида незнакомца и блеснувшего лезвия. Девица хотела было поднять крик, но Синицын спокойным голосом предупредил:

— Тихо… Я вас не трону… Мне нужна одежда…

Поколебавшись немного и ещё раз взглянув на обнажённое лезвие, матрос нехотя поднялся.

Через несколько минут из кустов вышел преобразившийся Синицын в форме итальянского моряка, в коротковатых ему брюках и в шапочке с помпоном, надвинутой на глаза.

— Простите, но у меня не было другого выхода, сказал он девице и быстро удалился.

А из кустов с жалобным видом выглядывал её симпатичный кавалер.

Легко и быстро шагал наш герой по знакомой улице, круто сбегавшей к порту. Поравнявшись с длинным одноэтажным домом, крыша которого немного нависла над тротуаром, он сбавил шаг и огляделся. Прохожих на улице было мало, и нарядный морячок в коротковатых брюках их нисколько не интересовал…

Синицын шагнул под крышу, протянул руку за стропила, пошарил и достал толстую тетрадь Али-бека. Между страниц её врезалась в переплёт золотая цепочка, на которой спокойно болтался «Зелёный глаз». Синицын сунул свою добычу за пазуху, облегчённо вздохнул и почти бегом устремился к порту. Пересекая площадь, он заметил тот самый грузовичок, от которого не смог вчера убежать. На этот раз грузовик стоял на месте, и кабина его была пуста. Синицын погрозил ему кулаком и нырнул в портовые ворота, сразу растворившись в пёстрой толпе тружеников моря.

Большой современный сухогруз «Светлогорск» вышел в открытое море и взял курс к родным берегам. Рейс был обычный, груз был обычный, и вахтенные матросы занимались обычным делом.

Необычным было то, что на баке работали два штрафника под присмотром старшего матроса с повязкой на рукаве и при оружии.

Механик Синицын ползал на коленях по дощатой палубе, отдирал пролитую кем-то и засохшую насмерть масляную краску. Рядом с ним старательно двигал шваброй боцман Федотыч. Обветренное лицо его в синяках и ссадинах было сосредоточено и угрюмо. Синицын покосился на него, оторвался от пола.

— Федотыч, а ты-то за что попал?

— За тебя, дурака. По всем кабакам искали. Ну, в одном нас обидели.

— Где же?

— Наверху… Ты там пиво пробовал. Отдых какой-то.

— A, «Relax»?

— Вроде. Мы, говорят, русских сюда не пускаем! Дискриминация! Нарушение прав человека! Пришлось восстанавливать равноправие.

— Нашёл где правду искать.

— Правду не правду, а они нас надолго запомнят! Им теперь свой шалман надо на капитальный ремонт ставить… А тебя-то где черти носили?

— Уж не помню, — хмыкнул Павел Иванович.

— Врёшь! А форму свою куда дел? Неужто пропил?

— Да ты что?!

— А чужая откуда? Ограбил кого?

— Поменялся с одним мужиком.

— Не болтай… А подрался из-за чего? Небось, за бабу вступился?

— Нет, Федотыч, — Синицын серьёзно посмотрел на боцмана. — Не за бабу… За Родину…

— Врёшь!

— Клянусь честью…

Над морем раздался басовитый гудок встречного парохода. «Светлогорск» ответил.

— Наши идут, сказал боцман, вглядываясь во встречное судно. — Танкер «Арзамас».

Синицын вскочил с колен:

— Как ты сказал?

— «Арзамас», — боцман удивлённо посмотрел на Синицына.

А тот вдруг ясно представил себе кабинет Крэбса и разъярённого Али-бека, который сообщает Крэбсу, что завтра приходит танкер «Арзамас», и какой-то «Серый» везёт очень хороший товар из Сибири…

— У тебя на том корабле родственник, что ль? — поинтересовался боцман.

— Нет, Федотыч. Не родственник… Так… Знакомый… Будущий знакомый… — отшутился Синицын и долгим задумчивым взглядом проводил удалявшийся танкер.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Часть вторая

В большой светлой лаборатории одного из сибирских НИИ, оборудованной по последнему слову техники, успешно закончился завершающий эксперимент практического цикла по секретному проекту № 30. Сотрудники, в основном люди от 30 до 40 лет, оживлённо делились своими соображениями. Все были довольны, у всех было хорошее настроение, шутили, смеялись. Наконец один из них, симпатичный высокий брюнет, перекрывая общую суматоху громким баритоном, объявил:

— Эй вы, Ньютоны, Платоны и прочие Резерфорды! Хватит бездельничать! В ожидании Нобелевской премии предлагаю пообедать!