Вера Кушнир - Стихотворения в двух томах. Том второй

Но опыт моей жизни показал,
Что я ничуть здесь не перегибаю.
Да, зависти зеленые глаза
Любовь и дружбу часто убивают.

Не раз дружить хотелось от души
С красивой и талантливой особой,
Дружить, как просто дружат малыши –
Самозабвенно, искренне, до гроба!

Но разделять и радость, и успех,
И боль, и горе люди не умеют.
Таится зависть глубоко у всех,
И люди льстят, играют, лицемерят.

И гордостью приправленное зло
Завидует под маскою общенья.
Оно на Крест когда-то увело
Христа – любви и правды воплощенье!

Соперничества дух терзает нас
И разбивает дружбу, братство, браки…
Живет прищуренный зеленый глаз.
Не говорите мне, что это враки.

«Бескостный наш язык и слаб и мал,
Но убивает и дробит», – так грек сказал.
А турок заявил: «Сильней, чем меч,
Язык орду любую может сечь».

Персидская пословица гласит,
Что длинным языком смерть раннюю
Болтливый пригласит.

А иногда другой у притчи оборот,
Но авторы ее и так и сяк правы:
«Смотри, чтоб языком своей бы ты
Не срезал головы».

Китаец говорит, что «Быстрота словца
Нередко обгоняет жеребца».
К чему араб прибавил так впопад:
«Язык в душе хранит великий склад».

Евреев мудрость в принципе таком:
«Ногой споткнись, но лишь не языком».
Священный автор все в одно собрал:
«Кто обуздал язык, тот сердце обуздал».

Язык мой рану ближнему нанес.
Я попросил прощенья. Получил.
Но был нарез глубок и вред до слез.
Из раны долго брат кровоточил.

Слова мои казались пустяком.
Я оправдал их: правду, мол, рубил!
Но брата взор не блещет огоньком…
Боюсь, что сердце я ему разбил.

Глубок нарез и так придавлен дух!
Лишь кровь Твоя способна починить.
Души бальзам, смягчи коварный звук,
Что рану смог такую причинить!

Пусть мой язык любовь начнет дарить,
Ее, как дар, у Бога получив.
Лишь Тот способен слово освятить,
Кто Сам есть Слово, и вовеки жив.

О Слово Вечное, о Божий Сын!
Очисть мое уродство, Бог любви!
Ты слов моих и жизни Господин.
О, подними, цели, благослови!

И, может быть, что милостью небес
Израненное сердце заживет.
Загладятся следы, затянется нарез
И прошлое любовью зарастет.

Нам хочется верить и трудно не верить,
И дня невозможно прожить без доверья,
Но между людьми закрываются двери
Рукой лицемерья, рукой лицемерья…

Поступками правду опять распиная,
Хвостом заметают, что ртом говорится,
И жизнь их такая, кривая, двойная,
Как жало у змея, двоится, двоится…

Окрашенным гробом, снаружи красивым,
Христос называл в Свои дни лицемеров.
И книжников и фарисеев спесивых
Поставил для нас негативным примером.

Он много народ упрекал за неверье,
За гордость, что служит паденью началом,
Но больше всего порицал лицемерье,
И слово Его очень строго звучало.

«О, горе вам! Горе вам!» – слышалось часто
По адресу тех, кто душою кривили,
Но черствая совесть была у горластых,
И правду они ко кресту пригвоздили.

Так хочется верить и трудно не верить,
И, кажется, дня не прожить без доверья.
Но часто в сердца закрываются двери
Рукой лицемерья, рукой лицемерья…

Как косточка в носу гвинейца
Ему значенья придает,
Так ордена у европейца
Ведут его заслугам счет.

И так же неуклюже лишне
Они всем напоказ торчат,
Как шариков размера вишни
У дикаря под кожей ряд.

Задавшись целию одною,
То и другое – статус, знак.
Гордится человек собою, –
Гвинеец костью носовою,
А наш брат грудью в орденах.

Но в сути нечем нам гордиться.
И он и мы – пылинка, прах!
Но с этой мыслью примириться,
И перед истиной смириться
Мешает гордость. Просто страх!

«Скупайте золото! Скупайте золото!
А на худой конец и серебро!» –
Лукавый панику вбивает молотом
Народу в голову и под ребро.