Вера Кушнир - Стихотворения в двух томах. Том второй

Я, глядя на обилие покоя,
Обилие уюта, света, пищи,
Благодарю Творца, что дал такое,
А лучшего, признаться, мы не ищем.

И сидя в кресле мягком у камина
С пером в руке и чувствами поэта,
Я мысленно этап наш вижу длинный,
Не в силах слезы удержать при этом.

Крылатые песни нужны человеку,
Крылатые чувства, крылатые мысли,
Чтоб он устремлялся не книзу, а кверху,
В небесные дали, в надзвездные выси.

Земля так прекрасна! Она нас чарует
Полями, лесами, озерною гладью…
Но вечную жизнь только небо дарует,
Поэтому небо гораздо отрадней.

Пусть мир обещает земли улучшенье,
Устройство, порядок, отсутствие брани…
Не может он дать от греха избавленья,
А если грех будет, мир будет изранен.

Красивы печальные песни земные.
Сердечные струны дрожат от их звуков.
Небесные ж песни для духа родные –
Домой возвращают Адамовых внуков.

От песен земных часто слезы струятся,
Тоска пробуждается, тянет куда-то,
Какие-то мысли и чувства роятся,
И хочется мыслей и песен крылатых.

Толкуй на языке простом,
Словами, чтоб я мог понять,
Как Он за нас шел со Крестом
Кровь царственную проливать.

Не ясно что-то для меня
Значенье, пастор, слов твоих.
Не мыслю оскорбить тебя.
Произноси понятней их!

Я знать хочу, как доверять
Тому, Кто на Кресте висел,
Чтоб жизнь из праха воссоздать,
Чтоб грех над мной не тяготел.

Ты говори по существу,
Чтоб душу удовлетворить.
А нет…
Бог, помоги ему!
С другими буду говорить.

В бесконечной вселенной атомы –
Незаметные ты и я.
Восхищаемся здесь закатами
И восходами бытия.

Копошимся по-муравьиному.
Что-то тащим себе под кров.
Рады пению соловьиному
И мычанью в хлеву коров.

Мы романтики и философы,
Мы поэты и косари,
Мы красавицы русокосые,
Мы лихие богатыри…

Только все это в рамках узеньких,
Только все это там, где нос.
А земля наша – это бусинка
В ожерелье несметных звезд.

Но кипят наши страсти бурные,
Зло вцепилося в горло добру.
И светила небес, как дежурные,
Стерегут эту мишуру.

Почему из такого множества
Солнц, галактик, миров, светил
Нашу землю в ее ничтожестве
Бог всеведущий полюбил?

Почему эти жалкие атомы,
Неприглядные ты и я,
Можем сделаться вдруг крылатыми
И подняться в Его края?

Я – пылиночка незаметная
Эту тайну едва ль пойму.
И в края те Его заветные
Понесу свое «почему».

Мы слышим голос. Он мягче моха,
Он легче пуха, нежнее вздоха.
Он шепчет тихо: «Вот это плохо,
А это делай, вот это нужно…»
Тот голос в сердце, а не снаружи.
Когда мне было лет, может, двадцать,
Тот голос начал ко мне стучаться
И звать куда-то и беспокоить:
«Иди за Мною… Иди за Мною…»
Ни на чей голос был непохожим
Всех звуков в мире стал мне дороже,
Когда узнала в нем голос Божий.
Но голос сердца, бывало, все же
Я заглушала порой, и что же?
Он становился сильней и громче,
Как будто лодку покинул Кормчий,
А всюду буря и гром грохочет,
И сердце плачет и крикнуть хочет:
«Прости мне, Боже, что голос тихий
Я заглушала себе на лихо».
Хочу сказать я всем тем, кто молод:
Не заглушайте духовный голод!
Зовет вас голос средь бури воя:
«Иди за Мною… Иди за Мною…»
Не отвергайте тот голос нежный,
Ведь встреча с Богом всем неизбежна.
Пока вы юны, пока вы свежи,
Не заглушайте тот голос нежный!

На пыльных дорогах земли
Два следа оставленных рядом.
Мы здесь с Иисусом прошли,
Меняясь то словом, то взглядом.

Мне было всегда хорошо,
Когда Он уверенным шагом
Сквозь бури житейские шел,
Меня заражая отвагой.

Немало прошли мы вдвоем,
Следы на пыли оставляя,
Крутым был порою подъем,
Но рядом усталая шла я.

Когда же бывало невмочь,
И рядом шагать невозможно,
Мой Друг предлагал мне помочь,
И нес на плечах осторожно.

Тому, кто за нами следил,
Следы наши тайну открыли:
В местах, где была я без сил.
Следы одинарными были.