Леонид Вариченко - Постижение. В Гомеры – поздно, а в Орфеи – рано

И одиноко зрячему

На этом корабле.

Несутся песни за корму.

Слепым – что шторм, что мель.

Они привыкли ко всему,

Невидящие цель.

В погоне за удачею

Во мгле и на нуле…

И нету места зрячему

На этом корабле.

3.06.93. г. Вена

СЦЕНА БЕЗ ФАУСТА

Дойти до сцены Фаустом – не много.

Возможно это в Вене, господа,

Не чувствуя ни чуть стесненья слога,

Средств бедности и времени труда.

Всё так, и это будет не избито,

Не узнано, а позже не забыто.

И это будет так:

– Мне скучно без…

Банальных фраз и гениальных мыслей,

Людей пустых и приобретших вес,

Смешных гримас, восторженных и кислых,

Дурацких ситуаций и чудных,

Великолепных смелых положений,

Без этих нынче, завтра без иных,

А более – без столкновенья мнений,

Без радостей и без печалей то ж,

Без занятости, без пустой забавы.

Скучны мне равно, правда, как и ложь,

Забвенья серость, как и яркость славы…

А может быть, вот так:

– Мне скучно без…

Конкретности и полного незнанья,

Открытости ненужной и завес,

Метания из жара в замерзанье,

Внезапных остановок на бегу,

Покорных встреч и бурных взятий боем.

Сперва по другу, завтра по врагу

Я поскучаю. После – по обоим.

Без пёстрой толчеи мне скучный ад,

Но и без одиночества такое ж.

Надоедают тайна и парад,

За ставнями, иль как окно откроешь…

Нет, всё же лучше так:

– Мне скучно без…

Бездейства топи, важности решений,

Безумных бунтов и покойных месс,

Беспутства тьмы и ясных отношений,

Погибели и выхода во вне,

Греха обузы, святости ненужной,

Себя во всех и части всех во мне,

Без колыбели и без грязной лужи,

Без яркой непохожести минут,

Портретного невиданного сходства,

Без «нет нигде» , без «всюду – там и тут» ,

Без «вечно» , «никогда» , высот и скотства…

Единственно лишь так:

– Мне скучно без…

Азарта, бед, ненависти, восторга,

Губительности добродушных пьес,

Елея, ёрничества, жажды долга,

Без забытья, без искренней игры,

Без колкостей, любви, мучений мёда,

Вины, наветов, сплетенной муры,

Раскаяний, сатиры, тостов, моды,

Без умников, без фронды, без хулы,

Без чинопочитанья, чванства, шашней,

Щедрот и скупости, хандры, юлы,

Янтарной яви и мечтаний в ящик…

И это прозвучало, не избито,

Не узнано, не будет и забыто.

Быть Фаустом, или не быть – не много:

Желанье, Вена, Гёте, поздний час,

Отсутствие в себе стесненья слога…

Каков итог?

Всё изменить!

Сейчас!!!

30.06.93. г. Вена

ДОН ЖУАН В ШЕНБРУННЕ

На много солнц, на много лун

Легенду растянуть возможно.

В подрамник классики – Шенбрунн,

При свете факелов тревожных

Законченное полотно

Представлено согласно сану.

Явиться было суждено

Опять Живому Дон Жуану.

Звонок последний звонко дан,

Глубокий вздох, спектакль и начат.

Он – молод, в окруженье дам,

Улыбчив нагло и удачлив.

Опять свежи его слова,

Хоть где-то разойдясь и с делом,

И не ломается канва

Пред ним, как чопорная дева.

Он – баловень, любимец масс.

Помост искусственный не шаток.

И вслед за ним с десяток нас

Пускает вскачь своих лошадок.

Тут взмахи шпаг. Там звон острот,

Не режет взгляда повторенье.

При свете праздничных костров

Легенда покоряет время.

Заказанный душевный пир

Под звуки арии родился.

Без этой встряски венский мир

Сплошным бы «Реквиемом» длился.

И светлячки тут по кустам,

И вовсе не смертельны раны,

И донныанны тут и там,

И спасу нет от донжуанов.

7.07.93. г. Вена

БЕЗМЕРНОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Отравленное наше поколение

Не знает мер в движенье по Судьбе —

Ни в отрицании, ни в поклонении,

Ни в полном равнодушие к себе.

10.07.93. г. Вена

СИЗИФ

Всё прошлое перемесив

Сегодня в дребедень,

Я понял, что катил Сизиф

К вершине каждый день.

Не горя глыбу, не утех,

Не ложь свою, не кровь,

Но самый страшный смертный грех —

Великую любовь.

С надеждой в сердце, чуть дыша,

Отвергнут был Сизиф,

Но вновь признанья «совершал»,

Свой разум не спросив.

Морали он не преступал,

В обман душой не бил —

В слезах Сизифова тропа,

Мечту он утопил.

Наказан. Камень в гору прёт

И должен водрузить,

Чтоб помнил праведный народ,

Как пред богами жить.

Ведь то и дело, он любовь

Вдруг выпустит из рук,

И у подножья камень вновь,

В начале всех потуг.