Владимир Иванов - СейЧАСТЫЕсть. Записки деревенского модника

Всё чаще жизнь входила в ключевую фазу,
Била ключом везде, по всем и сразу…
Машина – зло? И поработает за нас и дальше?
Всё рассчитает, испытав все чувства фальши?

Лав из,
пис из,
Ось зла,
но мир – держись…

А пока – липс и сис или куда ещё вам любо,
Любимых слаще, чаще мы целуем в губы.
Бродить за смыслом по протоптанной дороге,
От боли в голове, чтоб растереть в мозоли ноги?

Будь я счастливым, стал бы я таким, как все,
В несчастьях каждый сам талантлив по себе.
Всем, потерявшим рай, казалось мало надо —
Устроить адский пир на ядрах своего распада.
И плещет в душе ностальгия, как в ядрах кокоса,
Обратно! За грозди бананов забыты морозы.
Свой мир не изменишь, не сделав признания,
Смешной человек, может, в этом призвание?

Чем властней протухали вертикали всего тела,
Тем чаще откровенно тухлой рыбой бздело,
И крысы с скарбом, мрачно трюм галеры покидая,
Стремительней перебирались ближе к её краю.

Что март, когда апрель грядёт?
Медведь, сопя, ворочает берлогу,
И лап своих он больше не сосёт,
Согрев ещё подснежников немного.

Весны капель уже надежды подаёт,
Прощаемся с зимой-старушкой,
А кто-то, веря, на дороге продаёт
Для перелётных птиц кормушки.

Почти что не плюнуть в городе этом,
Промазав в художника или поэта,
Раскрытую книгу кладёшь на треножник —
Давайте рисуйте, товарищ художник!

Взглянув в вероятность случайностей,
Построить сюжет двух реальностей.
Дружбой с поэтом художницы дни опорочены?
За зиму талантом они все обесточены,

Претит вкус изюма из пошлого кекса,
И вволю замесов от пышного секса,
Любви не хватает для радостей сердца —
Дать денег немного, по моде одеться?

В машине времени моей прошёл необъяснимый сбой,
Во времени я пробкой встал меж Химок и Москвой.
В Химках был вторник, а Москва – ещё за понедельник,
А у меня – шабат, хоть на работу еду, не бездельник.

Но не пойму по всем приборам я в этой натуре,
Какой сегодня год? Я где? В какой антитентуре?
Болтаюсь сам я черной тряпкой ветрено на воле,
Сослать пришла пора всех муз разом на море.

Корабль, бунт, а у меня пиратский флаг на рее,
Вода студёная, прохладно, музы от всего звереют.
От ям дорожных, моих ямбов муза нынче не хореет,
Собрала чемодан – пусть кабачки в саду жиреют!

Сегодня снег не лепится совсем,
А только дело до него есть всем.
Вновь раздаётся детский смех:
– Айда жевать нелепый снег!

Такая ночью выпала нелепица,
Жуётся, но варежкой не лепится.
Как взрослым детям показать,
Что снег – лепить, а не жевать?

И вот при этой всей нелепости,
Мы к внукам обрастаем нежностью,
Которая растёт, как снежный ком,
С взаимной радостью, размером с дом.

– Дать! Не дам, – и зарыдать,
Юных дам легко понять.
Угадать, где конец её, – хотю?
А вот новое – дю-дю!

На гармошке ей – дю-дю.
В лес идём, она – дю-дю.
И дю-дю, когда проснулась.
– Дю-дю! – солнцу улыбнулась.