Сергей Орлов - Стихотворения

И спор как сор, и хмель долой,
И в сторону вино.
И лозунг тот — хоть час, да мой —
Сосед забыл давно.

И не хозяин под хмельком,
Уже тяжел и сед,
А песня правит за столом,
И жен уж рядом нет.

Есть снова рядом старшина
И дальняя страна,
В которой будет тишина
И кончится война.

В зеленом, мирном городке
Замолкли земляки…
А в песне — в дальнем далеке —
Идут, идут полки…

Человеку холодно без песни.
На земле, открытой всем ветрам,
Я не знаю: в мире место есть ли,
Где не верят песням, как кострам;

Песни на земле не сочиняют, —
Просто рота городом пройдет,
Просто девушки грустят, мечтают
Да гармошку кто-то развернет.

Белая береза отряхнется.
Встанет под окошками в селе,
Сердце где-то сердцу отзовется, —
И поется песня на земле.

Как лесам шуметь, рождаться людям,
Ливням плакать, зорям полыхать —
Так и песня вечно в мире будет,
И ее не надо сочинять.

Голос первой любви моей — поздний,
напрасный —
Вдруг окликнул, заставил на миг замереть
И звучит до сих пор обещанием счастья.
Голос первой любви, как ты мог уцелеть?..

Над горящей землей от Москвы до Берлина
Пыль дорог, где отстать — хуже, чем
умереть,
И в бинтах все березы, в крови все
рябины…
Голос первой любви, как ты мог уцелеть?
На тесовой калитке снежок тополиный,
Холодок первых губ, как ожог, не стереть…
А года пролетели, их, как горы, не сдвинуть.
Голос первой любви, как ты мог уцелеть?!

Старый снимок
Нашел я случайно в столе
Среди справок
В бумажной трухе, в барахле.

Старый снимок далеких,
Но памятных лет.
Ах, каким я красивым
Был тогда на земле.

Шлем ребристый кирзовый
Да чуб в три кольца,
Зубы белой подковой,
Веснушки, что солнца пыльца.

Не целован еще,
И ни разу не брит,
Крепко через плечо
Портупеей обвит.

Вдаль гляжу я веселый,
Прислонившись к броне,
Среди сосен и елок
На великой войне.

Светит солнце на траках,
Дымится броня,
Можно просто заплакать,
Как мне жалко меня.

Время крепости рушит,
А годы летят,
Ах, как жаль мне веснушек
Ржаной звездопад.

Под атласным одеялом
Солнцем полное плечо,
Лен волос, румянец алый,
Золотой пушок у щек.
Ты, наверное, не встала,
До сих пор ты спишь еще.

С вечера метель мела,
Мир калила добела,
Лес молил январь о чуде,
Но казалось, что не будет
Больше света и тепла.

А сейчас для всех влюбленных
В окнах свету терема.
Снегу полная зима,
День — царь-колокол червонный —
Полон звону, разума.

Милая моя краса,
Я ль не верил в чудеса,
Посмотри: не шелохнутся
Вплоть до полюса леса,
В воздухе дымкú, как блюдца,
Днем с огнем в лесу лиса, —
Не пора ль тебе проснуться,
Милая моя краса.

В земле по грудь под Ленинградом
Шестнадцать лет тому назад
Под пулей, бомбой и снарядом
Стоял у Лигова солдат.

По вражьим выкладкам бесспорным
Он трижды был в тот день убит,
И уцелевшим танкам в город
Был с ходу путь прямой открыт.

С крестом на башне, с пушкой в душу
Пошел, как будто на парад,
До моря потрясая сушу,
Немецкий танк на Ленинград.

А самых храбрых нету рядом:
Они еще с утра легли…
Солдат окинул долгим взглядом
Огонь небес в дыму земли.

Резерв последний полководца,
Один из роты, рядовой —
Как в гимне партии поется:
«Ни бог, ни царь и ни герой», —

Он встал на бруствере траншеи,
Зажав гранату в кулаке,
О молодости не жалея,
В разбитом дачном городке.

Ударил столб огня под траки,
И захлебнулся на камнях
Вал бронированной атаки
От Ленинграда в трех шагах.

Примолк железный гул орудий…
Пилоткой пот отер солдат…
А мир считал: случилось чудо
Шестнадцать лет тому назад.

И кто он был — никто не знает,
Не заявил он сам о том,
Но только в сорок пятом в мае
О нем гремел победы гром.