Тания Лагута - Я права. Априори

У меня от удивления вытянулось лицо.
Так ещё говорят: «Отвисла челюсть».
Вижу, маленькая, сдавило тебя кольцо.
Одурманенная болью, несёшь ты ересь

Пол страны заходилось восторгом, видя
Эту крошечную поэтессу.
А теперь с сигаретой у рта, нога на ногу сидя,
Ты стремишься соответствовать политесу,

Закону и кодексу правил.
Хочешь ты сопричастной быть образу.
А тобой давно они оба правят,
Черт и ангел, неведомым образом…

Ника – роза, раздавленная стариком.
Ника – плоть, растасканная по эфирам…
Тебя б в домике чистом поить молоком
И кормить исключительно свежим зефиром.

Но такая жизнь, норовят облапать.
Даже этого мало им.
Захотят смотреть, и попросят заплакать,
Рассказать, как всё было с ним,

И какой он, твой новый герой…
Расскажи, пусть они подавятся.
Берегись, с этим надо справиться!
Правда, страшно, писать стихи
В этой жизни, на этой планете?
Станут думать, дела плохи.
И никто за тебя не в ответе!

Рукой потной залезут в душу,
Посмотреть, как устроено то,
Из чего так и рвется наружу
Стих, который понять никто
Так, как ты понимаешь, не может.
Может зависть их души гложет?
Не дано это им, не дано…

Я, такая взрослая и такая мудрая
По сравнению с тобой, моя девочка чудная,
По сравнению с тобой, моя девочка травленная,
Водкой пополам со стихом до краев заправленная.

Я такая большая и, конечно, мудрая!
Наплевать на всё, утро встречу бодро я.
В тридцать три (тогда уж Христа распяли)
Покрываться листы вдруг стихами стали…

И со мной такой номер не пройдет!
Моя шкура давно уже задубела.
А тебя изувечит любой, кто найдёт,
У кого лени нет или нет здесь дела.

Пережить предательство суждено в свой срок
Поступившему в школу каждому.
Этот жизнь преподаст урок
Всем, томимым любовной жаждою.

Пьёшь любовный нектар, так знай,
Яд тоски подадут на третье.
У всего, что под небом этим, свой край,
Хоть сейчас живи, хоть в другое столетье…

«Я – полынь-трава, горький вкус стиха…»
Тебя, слушая, изумлялась я.
Что таит другая твоя глава?
И какого греха испугалась душа,
что так сильно в высь светлую рвалась?

Не губи себя, пожалей всех нас!
Мы же держим душу твою про запас…

Незатейливы мои радости.
Что триумф мне? Что звездный час?
Не люблю речей лестных сладости
Я порадуюсь лишний раз

Псу безродному. Жив, бродяга?
Зиму лютую пережил?
Угощу тебя вкусно, на-ка,
Трескай смело, ты заслужил!

Так порадовал, так порадовал
Тем, что пропадом не пропал.
Представлять твою гибель адову
Тяжко, знаешь как? Если б ты знал!

Я порадуюсь своим деточкам,
Слава Богу, они со мной.
Я порадуюсь слабым веточкам,
Не погибли они зимой.

Саду старому, матушке милой,
Небу чистому и теплу.
И тому, что дарил Бог силой!
И тому, что людскому злу

Я навстречу пущу прощение.
Всё равно добро победит!
Толку что упиваться мщением?
Мне такая радость претит.

Незатейливы мои радости.
Что мне власть? Что мне слава и чин?
Боже, дай мне до самой старости
Радость знать от иных причин.

Поговорим? Вопросы.
Поговорим? Ответы.
Назойливые осы
И сладкие конфеты,

И охи, вздохи, ахи
И искренние слезы.
И не избыты страхи.
И так красивы позы.

Молчали при рождении,
Смолчим и умирая…
А бред и наваждение
Не отличить от лая.

Поговорим? Спросили.
Поговорим? Отвечу.
Держался б мир на силе,
А держится на речи…

Что было – рассказали,
Вот это и осталось.
И камни показали…
А чувства? Только жалость…

Мне сказали: «Ты чуткая!» Что же?
Может, правда, такая и есть?
Моя чуткость на что похожа?
Может это простая лесть?

Может ложь это? Может – хитрость?
Шкур с меня уж содрали семь
И в душе воспитали гибкость.
Это, чтоб… не убить совсем.

Ах, я была там только день назад…
Там без меня осталось всё, как было:
И липа во дворе, и старый сад.
Пионов куст такой, что сердце ныло