Владимир Критский - Про Дуняшу. Повесть о детстве

(Дунечке 2 годика)

Эта страшная рука!

Смирно Дунечка лежала,

Мирно глазками моргала,

И вдруг – страшная рука!

Эта страшная рука!

Молча из-под одеяла

Выползала, вылезала

Эта страшная рука!

Эта страшная рука

Извивалась, содрогалась!

Тихо к Дуне приближалась

Эта страшная рука!

Эта глупая рука

Только зря старалась, тужась

Навести на Дуню ужас —

Опозорилась рука!

Это дедина рука!

Это он облит презреньем,

Смехом и пренебреженьем,

Он, и жалкая рука!

(Дуняше 3 года)

Рано утром сделав топку,

Сделав по дому дела,

Приготовив нам похлёбку,

Книжек взяв с собою стопку,

В службу бабушка ушла.

Мы поели тем же часом,

За столом, не на ходу,

Не какую-то бурду,

Не пустую тюрю с квасом,

Щи со свёклою и с мясом,

Полноценную еду.

Миг – и мы на воле были,

Мы наелись, были в силе,

Да и день отличный был;

Хохотали, голосили,

Кувыркались, колесили,

Все сугробы измесили

И упали в них без сил.

Раскраснелись наши лица,

Мы пришли домой сушиться —

И продолжились дела:

Будто вовсе не устала,

Дуня прыгала, скакала,

До упаду хохотала,

Вон из рук себя вела!

«Дуня, хватит, остановка!» —

Но дитя проворно, ловко

Разыгралось не шутя;

Вдруг легла её головка;

Нет, не шутка, не уловка —

Крепко спит моё дитя!

(первая коряга)

(Дуняше 2 года)

Мы на крепеньких на ножках,

Наши глазоньки ясны,

С ней в резиновых сапожках

Мы по случаю весны.

Смело в лужу их макаем,

Лезем с Дуней в грязь и муть,

Наш сапог непромокаем,

Если им не зачерпнуть.

Места нет тут злу и горю,

Мы посланники земли,

И по луже, как по морю,

Мы пускаем корабли.

Щепки весело поплыли,

Добрый путь желаем им,

Но вот все мы их пустили

И потерянно стоим.

Чем продолжить игры наши?

Кто б нам игры покупал!

Тут впервые взор Дуняши

На древесный сук упал.

Кошелёк не разорился —

Мы игрушку так возьмём!

Взор Дуняши озарился —

Вдохновенье было в нём!

С вдохновением во взоре

Ту корягу Дуня – хвать!

Баламутить стала море,

Волновать морскую гладь.

Все, кто в море обитали,

Вероятно, думать стали:

«Как он мал и как он юн,

Этот новый бог Нептун!»

Жизни в море было много —

Инфузорий миллион,

Верно, думали про бога:

«Видно, гневается он!»

Гнева Дуниного сила,

Силу дав морским волнам,

Потоплением грозила

Флоту нашему и нам.

Наклонясь к морскому князю,

Я, поэтому, следил,

Чтобы он из лужи грязью

Сам себя не окатил!

* * *

(Дуне 2 года)

Где дворы пусты и гулки —

Нам везде гулять пришлось;

Переулки, закоулки

Мы изъездили насквозь.

Ей движенье было мило,

И с младых своих ногтей

Дуня с техникой дружила,

Не боялась скоростей.

Чистил трактор город сонный,

Грузил мусор в самосвал;

Многотонный свод бетонный

Кран огромный поднимал —

До всего ей было дело,

Езди с ней туда, сюда!

Дуня с жадностью глядела,

Как проходят поезда.

Или дизеля гуденье,

Или мерный стук колёс —

Радость жизни, наслажденье

Звук железный Дуне нёс!

Чтобы крепкими быть, не хиреть,

Не лежать на диванах, лежанках —

Стройку века вблизи посмотреть

Мы отправились с Дуней на санках.

Был на улице, помнится, март,

Ветер дул и была непогода,

Но в нас с Дуней проснулся азарт —

Дуне было в то время два года.

Скоро встанет

он в полный свой рост

Светлым гимном бетону, железу —

В Шуе строился новенький мост

Радом с прежним мостом

через Тезу.

Нагруженье, копанье, езда!

Там скрипели, гремели, рычали

Средства техники разной; тогда

Стройка двигалась в самом начале.

Мы стояли на старом мосту,

Мы уставились вниз

сквозь перила —

Там внизу, в ширину на версту,

Копошенье, движенье царило.

Экскаваторы, грузовики,

Трактора всех мастей, самосвалы,

Там барахтались, словно жуки,

Земляные сдвигая отвалы.

На мосту было много зевак,

И мы тоже со всеми глазели,

Как там двигались этак и так

Кразы, мазы, белазы, газели.

Дуня думала: «Да, это вещь!»

И хоть ныло от холода тело,

Но в перила вцепилась как клещ,

Ни за что уезжать не хотела.

Это Бруклин был,

новый Нью-йорк!

Как и Дуня, я был очарован,

Я испытывал Дунин восторг,