Владимир Критский - Про Дуняшу. Повесть о детстве

Птичий писк тревожит сад —

Там на яблоне, на сливе

Птички семечки долбят.

Нет зимой ни тли, ни мушки,

Впору крылышки сложить,

Только семечки в кормушке

Помогают им прожить.

Люба – нянюшка синичек.

Стало птичкам холодней.

Не одна она у птичек,

Есть помощники у ней.

К ним и дедя и Дуняша

Носят семечек карман,

И соседская Наташа

Подсыпает им семян.

Детям любо, птичкам любо,

Каждый весел, каждый рад,

И со смехом смотрит Люба

На подшефный детский сад.

* * *

(Дуняше 2 года)

Явились нахальные галки,

Приели весь корм у синиц,

И Любонька с помошью палки

Прочь гонит непрошенных птиц.

«Весь город в воронах и галках,

Вас люди хранят от беды —

У вас на помойках и свалках

Достаточно всякой еды.

Кормушка – для маленьких птичек,

Им некому в горе помочь,

Не трогайте корм у синичек,

Летите, нахальные, прочь!»

Обязанность также и наша —

Непрошенных галок гонять;

Мне в том помогает Дуняша —

Пытается галку поймать.

(Дуняше 2 года)

В любое время года

Дни-ночи напролёт

Лежит в лесу колода,

Трухлявеет, гниёт.

В лесу лежать не шутка,

Терпи, плати за лень —

Обкакает мишутка,

Обсикает олень.

Вползёт погреться змейка,

Придут ежи, сопят,

Размножилась семейка

Бесстыдников-опят.

Вот лес большая буря

Взяла в свой оборот;

Лежит она, зажмуря

Глаза, и нос, и рот.

Вот лес затих и замер;

Кого бы постращать?

Давай она глазами

Бессмысленно вращать!

Где ель, красуясь шишкой,

Берлогу сторожит,

Под снегом рядом с мишкой

Сейчас она лежит.

Стряхнёт свой сон природа,

И я тропой лесной

К тебе, моя колода,

Наведаюсь весной.

А снег лежит покуда —

Гори весь свет огнём!

Диван, подушек груда

Белейших, и на нём

Колодой деревянной

Лежит дурак Иван,

Лесной мне стал поляной

Любимый мой диван.

Суббота не суббота,

Не всё ли нам равно,

У нас одна забота —

Лежи себе, бревно!

Какая к чёрту банька!

Друзья? Прогнать вели!

Не тронь меня, Любанька,

Отстань, не шевели!

Но слышу я Любашу,

Суровый голос крут:

«Вставай, везут Дуняшу,

Осталось пять минут,

Они уже в дороге!»

Я чищу свой мундир;

Сейчас куда как строгий

Приедет командир!

Всем надо быть готову —

Он нам покажет бунт —

Меня, Любашу, Лёву —

Построит всех во фрунт!

(Дуняше 2 года)

Сколько бегано, прыгано, лазено,

Сколько езжено, с горок катаемо;

А на круге крутились – то в Азию,

То в Америку, то до Китая мы.

Сколько шишек еловых

и камешков,

Листьев клёна цветных собираемо,

Но особенно много и счастливо —

На любимых качелях качаемо!

В детском парке

качелей полдюжины,

Оседлала их публика бравая,

Пять качелей всё время загружены,

А шестая – визгливая, ржавая.

Это было, не мы это начали,

Это бич и несчастье

всей местности,

И от этого скрипу визжащего

Содрогались и парк и окрестности.

На другую сажать её пробую —

Сразу в слёзы и личико тучею;

Дуне надо такую, особую;

«Нет, на эту хочу, на крипучую!»

Может Дуня по часу и более

На качелях качаться без удержу.

«Слушай, Дуня,

стальной тебе, что ли я?

Я ведь этого крипу не выдержу!»

А у Дуни улыбка победная;

Воет музыка ржавоголосая;

«До чего же ты, Дунечка,

вредная!»

«Нет, не въедная я, я холосая».

Там до крайней дошёл я до низости:

Затыкал себе уши я ватою,

И на прочих, кто были поблизости,

Я с гримасой глядел виноватою.

Слава людям,

свихнуться мне не дали;

Та, крипучая – сломана, цела ли?

Мы другие качели разведали —

Их в то время везде понаделали.

(Дуняше было полтора года)

Щщас мы грамотные стали,

Одолели мы букварь,

А ведь был у ней вначале

Её собственный словарь.

Не ругаясь, не скандаля,

Скажем честно: победней

Был словарь тогда у ней,

Чем у Ожегова, Даля.

Что нам Ожеговы, Дали!

Вечно молодость нова —

В нём зато преобладали

Её личные слова.

Хороши слова у Дуни —

(Ах, ребёнок, как ты мал!) —

Не ботинки я, «бинюни»

Ей на ножки надевал.

Эти хитренькие глазки —

(Ах, ребёнок, как ты мал!) —

Я в «калюле», не в коляске,

Нашу Дунечку катал.

Был цыплёнок – «пипилюля»,

Он «пи-пи» умел пищать,

Дедя был – «дедюля-люля»,

Он водил её гулять.

Были куртки у ребёнка: