Максим Шлыгин - Песочный замок

Только вот одна проблема
Неожиданно всплыла.
У котяток диарея
С недержанием была…

Это было неприятно.
Кто бы спорил? Было б с чем.
Только вот скандалить громко
Из-за этого зачем?

Мама с отчимом ругались так,
Что птиц пугали с крыши.
Я сидел, закрывши уши.
Кот слепой, а я не слышу.

И сестрёнку, и братишку
Моя комната спасала
От больного содержанья
Бытовушного скандала.

Долетали крики отчима,
Что в семье одни вредители.
И ведь никуда не спрятаться
Детям от проблем родителей…

Маме противопоказано
Было нервничать, беременной.
Можно же к проблеме кошек
Относиться как ко временной?!

Но гарант семьи, недолго думая,
Без особых сантиментов и труда,
Прибежав в запале в мою комнату,
Быстро огласил вердикт суда.

Мне тогда все чётко объяснили.
Мне не дали даже возражать.
В общем, я своих «проклятых кошек»
Должен был «собрать и… закопать».

Щас бы я ему ответил…
А тогда мне было лет двенадцать.
Я смолчал… И согласился с этим…
Я был слаб и не умел ругаться.

Мои младшие братишка и сестрёнка
На меня стояли и смотрели.
До конца не понимая смысла.
А поняв, все вместе заревели.

Я всю ночь тогда слепого гладил
И глядел глаза в глаза котёнку.
И поверьте, на Земле в то время
Не было несчастнее ребёнка.

В школе было мне не до уроков,
И не до друзей мне в школе было.
Мне тогда хотелось просто выть.
Было жутко, страшно и совсем уныло.

И я помню, как меня заставили.
Буду вечно помнить тот скандал.
Что в пакете я тогда с котятами
Своё детство в землю закопал.

И ни годы испытаний, ни события,
Мне так в памяти стереть и не смогли
Тонкий и отчаянно-пронзительный
Тот тяжелый сиплый писк из-под земли…

Кто помнит, как всё было
В начале девяностых,
Тому меня, быть может,
Понять довольно просто.

Тоска, беда, разруха,
Малёванные девушки,
Вьетнамские торговцы
И очередь за хлебушком.

Да и в «комке» коммерческом
Стояк с утра до вечера.
Купить особо не на что.
Да и, по правде, нечего.

Занять бы до зарплаты…
Все вместе так и жили.
Детишек малолетних
В очередях растили.

Нас четверо у мамы.
Мне было лет пятнадцать.
Я – старший, вот и выпало
За четверых стараться.

Это дисциплинирует,
Способствует раскрыться.
Ты с детства понимаешь,
Что Бог велел делиться.

Ты можешь запихнуть
В проход свои желанья.
Ведь всё подчинено
Науке выживанья.

Но к той нагрузке бешеной,
Свалившейся на плечи,
Я у себя не чувствовал
Совсем противоречий.

Вообще не возникало
Конфликтов никаких.
Я взял себя и полностью
Потратил на других.

И было б органично
Всё в общем-то и просто,
Если б не сделать скидку
На переходный возраст.

Да и с ним тоже, в принципе,
Возможно было справиться.
Но мальчику хотелось
Уже девчонкам нравиться.

Меня, как всех, манили
Красивые картинки.
А сильно унижали
Рваные ботинки…

И мама это, видимо,
Похоже, просекла.
И как-то раз на рыночек
Меня с собой взяла.

Свою коробку с ботами
Я нёс как драгоценности!
Смешно об этом вспомнить
Сейчас, из современности.

Естественно, наутро
В прекрасном настроении
Потопал в ботах в школу,
Забыв об унижении!

В тот день все было классно!
Светился улыбаясь!
Летал от счастья в воздухе,
Паркета не касаясь!

А после школы чё-то
Сморило. Лёг поспать,
Детишек попросив
Особо не орать.

И как-то очень сильно,
Похоже, уморился,
Что под возню малышек
Мгновенно отрубился.

Вдруг треск и боль внезапная
Течет по лбу и носу.
Вскочил – и вижу отчима
С трубой от пылесоса.

Стою, меня шарахает,
Трясет, как лист осины,
Пытаюсь экзекуции
Понять быстрей причину.

А он не утруждается
Построить разговор.
Хватает меня за ухо
И тащит в коридор.

Хрустят, ломаясь, хрящики
От напряженья в ухе.
Сознанье покидает,
В глазах летают мухи.