Валентина Мясникова - Я летала в облаках, на землю падала. Сборник стихотворений. Книга четвертая

Ночь исходила от ревности, в росах гуляя,
Пока не забрезжил в туманном багрянце рассвет.
Месяц поблек, контур серпика днём оставляя,
Его притяженье к земле не изменится, нет.

Ты сохрани, Господь, родных от всех невзгод,
Над головой пусть будет чистым небосвод.
Дорогу гладкой, счастье сладким, сотни лет,
Чтобы споткнувшись, не попали в круговерть.

Их защити, Господь, от боли, нищеты,
Чтоб не пошли по кромке лезвий до мечты,
От гиблой пропасти, ведущей на тот свет.
В тебя я верую, в тебе ищу ответ.

1

Живёт в избушке старенькой зелёная тоска,
В глазах ни капли радости, худая как доска.
Обои все ободраны, задымленная печь,
Не мыто, не cготовлено, ей лень плиту разжечь.

Тоска совсем отчаялась, ей жизнь невмоготу,
Она пустилась по миру, чтоб встретить доброту.
Но от неё шарахались – боязнь беду навлечь.
Ей некому пожалиться, чтоб скинуть гору с плеч.

Метель поёт всю ночь как волк на разны голоса,
Идёт тоска, гонима вон в дремучие леса.
– «Иди, не возвращайся, здесь тебе никто не рад,
Пусть след твой запорошит белым снегом снегопад».

Согнувшись в три погибели от тяжести своей,
Тоска брела гонимая из общества людей.
Вдруг видит избу бедную, свернула к той избе.
Старушка миловидная впустила боль к себе.

Топила баньку жаркую старушка каждый день,
И веничком берёзовым гнала из тела лень.
Тоску лечила травами, чтоб горе улеглось,
Но все её старанья уходили вкривь, да вкось.

Старушка замечает, стала быстро уставать,
Ей по утрам не хочется, как ранее вставать.
Стояла печь не топлена, мороз морозил дверь,
Тоска ходила по дому хозяйкою теперь.

Старушка вдруг подумала, зачем Тоску жалеть,
Ведь от «Тоски зелёной» даже можно умереть.
Она по доброте своей в дом гостью привела,
Теперь же за порог Тоску в метели прогнала.

Метель поёт всю ночь как волк на разны голоса,
Идёт тоска, гонима вон в дремучие леса.
– «Иди не возвращайся, здесь тебе никто не рад,
Пусть след твой запорошит белым снегом снегопад».

2

Луна катилась красным шаром, освещая путь,
Тоска для всех была чужая, не к кому прильнуть.
Она уж выбилась из сил, глядь, стелется дымок,
Стоит в лесу избушечка, маячит огонёк.

Стучит Тоска зелёная: «А-у-у, есть кто живо-о-ой»
В избушку дверь открытая, в ней запах смоляной
От ёлочки наряженной, душистого борща.
Мужик похож на лешего выходит, бормоча.

Она в слезах горючих попросилась на постой,
А мужичок и сам-то здесь из-за «души простой»…
Пустил Тоску к себе домой под самый Новый год,
Налил борща, с малиной чай, «сто грамм» – от всех невзгод.

Укутал плечи пледом ей, на ноги дал пимы,
В глаза взглянув ей ласково, сказал: «Ну что ж, живи…»
Вдруг что-то в сердце ёкнуло, вздох замер у Тоски,
От чувства всколыхнувшего их – ночь были «близки».

Зовёт Тоску он ласково – «Таисия моя…»
А через девять месяцев – двойняшки сыновья.
Тоску как подменили, кто б увидел, не узнал…
Пройдя все испытанья, счастьем кончился финал.

Зима шла в чащу к Лешему через дубовый лес,
Где конному и пешему дороги нет окрест.
Несёт меха пушистые – подарок декабря,
Но он исчез, иль попросту в обличии зверья.

Да, он такой, с характером – невзлюбит, так держись…
Зима ему аукает: «Ну, Леший, покажи-и-сь…
Ну, это что за шуточки, вот разбужу метель…»
В ответ ей совы ухают, да дятел долбит ель.

Она кружила по лесу, уж стало вечереть,
Из-за густого ельника навстречу ей медведь.
Подумала про Лешего – «Куражится, небось,
Вот я ему», – грозит Зима, и тут всё началось…

Примчался ветер северный на зов седой Зимы,
Собрал лохмотья туч, за ними скрыло лик луны.
Она на чёрном облаке «Горгоной» понеслась…
На чащу леса, на дубраву снега натрясла.

А Леший в это времечко-то ноги не влачил,
С радикулитом застарелым охал на печи.
Сквозь бороду косматую и рыжие усы
Ворчал беззубым ртом на ветер в разные басы.

Метель его избушечку в краю болот нашла,
До крыши снега белого, труба одна видна.
Туда гудела Лешему: «Сменились времена.»
И он к оконцу стылому, а там зима-зима…