Этьен Экзольт - Песни забытых островов

Но мои слова ты помнишь

О покорности бездумной,

Что в обмен на твое тело

Предложил я неразумно.

Исполненье обещаний

Здесь свершится непременно.

На указанное место я сажусь,

Пустым сим пляжем

В удивлении безмерном.

Ты уходишь, проминая

Голоса песков порочных,

След варана с них стирая

Неумолчным многоточьем.

Неподвижный час условлен

Клятвой нежности гремучей.

Черви черные мгновений

По экрану проползают,

Солнце призраком согбенным

Все мечты испепеляет.

Я сижу в недоуменьи,

Что за празднество святое

Прочь изгнало всех туристов

От веселого прибоя.

Горизонт сочится гневом,

Поднимается устало

Древним горестным напевом,

Жизнерадостным дурманом.

С криком прочь стремятся птицы,

Змеи в спешке уползают.

Обнажая крабов норы

Волны берег отпускают.

И встает судьбой недвижной,

Весь считая мир изъяном,

Все вокруг считая смрадом,

Молчаливое цунами.

Наготы его безбрежной

Призрак тает в страхе пенном.

У отелей воют скорбно

Близорукие сирены.

Лодки кружатся на гребне,

Ртутью мечутся акулы,

Все становится беспечным

В приближении безумья.

Взгляд к часам мой обратился

Тридцать мне минут осталось

Одержимости расплаты,

Воплощенья смертной клятвы.

Не спастись от океана,

Острова что ненавидит,

Широко глаза открыты,

Все с восторгом принимая.

Даже если бы и знал я

О чудном землетрясенье,

И услышал все пустые

О волне предупрежденья,

То твою исполнил просьбу

Я с восторгом бы не меньшим,

Мне хватило наслаждений

В этом мире безутешном.

18.

Я не верю, что есть города,

Не стоящие на берегу моря.

Что кто-то в здравом рассудке

Там может дом свой построить,

Откуда не виден влажный,

Ребристый горизонта морок.

Должно быть, то все выдумки,

Ошибки картографов пьяных,

Праздные свои фантазии

Желчью изливших на бумагу.

Смеясь, нанесли они невозможные

Для жизни радостной координаты,

Шуткой злой причисляя

Себя к племени иллюзионистов,

Мир от бликов морских,

Желающих навек очистить.

И для этого на фермах своих обширных,

Посреди пустынь молчаливых,

В окружении мертвых койотов,

Выращивают они миражи,

Мускулистые и агрессивные.

Тренируют их, натаскивая

На жертвах низкополигональных,

А затем выпускают в мир

Через спутниковые каналы,

Чтобы глупцы наивные,

Мне в этой лености подобные,

Их призраки увидели

На экранах телевизионных,

В новостях и программах общительных,

В фильмах, взрывоопасно-язвительных,

И поверили, противясь рассудку,

Что проспекты с шириной неприступной,

Заполненные стальным безрассудством,

Небоскребы, с которых можно

Рассмотреть создателя татуировки,

Памятники правителям гордым,

Соревнующиеся в голубином покрове,

И прохлада подземки жестокая

Существуют в странах далеких.

И что самолеты, влекомые

Ложью к нам схоластической,

Заполненные автоматонами,

В чьих программах содержатся

Все тонкости туристические,

Поднимаются в небо где-то

За тысячи миль многодетных.

Словно блохи с крысиной шкуры

Спрыгивают с континента

Доказательством пеноследным

Желая себя представить,

Тогда как на базах секретных

Одного за другим их готовят,

Наполняют багажом, собирая

Его с безбрежных складов, сличая

С наборами уже имевшимися,

Дабы не выдать свое присутствие

Каким-либо совпадением,

Механических обличье тварей

Случайным меняя порядком,

В различиях и вариациях

Скрывая их истину неприглядную.

И я, улыбаясь бродяге-закату,

Снисходительно, тайнобережно,

На скамейке променада

Сидя дельфиньим вечером,

Наблюдаю за огрехами,

Ошибками в их программах,

Повторяющимися движениями,

Фразами нескладными,

Ничтожным запасом словарным,

Признавая лишь тех сущими,

Кто к моему принадлежит народу,

Родился под песню шторма,

Вскормлен был пеликанами,

Алфавит учил по тайфунам,

С повадками знаком урагана,

Имена облаков поет сладостно,

С осьминогом несет узы братские,

Чувствует в груди волнением

Приближение землетрясения,

И не верит в рассказы нелепые

О забитой людьми подземке.

19.

Пусть предательски тоскуют

В лунном свете орхидеи,

Груди кожаною сбруей

Стянет пытка пусть несмело.

Сталь шипастая проникнет