Владимир Карнаухов - Столкновение. Книга стихов

Поцелую тебя я спящую
На остатке нашей взаимности,
Ты была в эту ночь настоящая,
Освобождённая от примитивности.
Я теряю тебя с сожалением,
Ты моя духовная смерть.
Жизнь как рукопись с изменением,
Нельзя вычеркнуть и стереть.
Оправдание – черта слабости,
К сердцу приставленный пистолет,
Я нажал на курок от усталости
В унизительный свой побег.
Поцелую тебя я спящую
И закрою за собою дверь.
Я стрелял в тебя настоящую,
В тупике, будто загнанный зверь.

Поле брани – возрождение России.
Поколение, потерянное под завалом прошлого.
С призраками на брудершафт пьём от бессилия,
Закусывая фабулой нашего содержания хорошего.
Надо герб подвести под идеологию волшебства,
Будем восстанавливать стандартизацию культуры.
Геноцид резал серпом и разбивал молотком сердца
С хирургической точностью прокуратуры.
Покосившийся забор времени латать руками добровольцев,
Выпиливая опять звёзды вместо спасительного креста.
Раньше это делали окрылённые комсомольцы,
За безбожную пятилетку ломая веру в Христа.
Фантастический вымысел признавать как истину,
Больше шансов находить и вдыхать славу.
Возрождение России даётся через воистину,
Как путь русский, народный, выстраданный по праву.

На Новый год ладонями похлопать,
Чтобы мечта в пространстве ожила,
Чтоб, хрупкая, она могла работать
На благо нам для счастья и добра.
На высоту души обогатить миры,
В которых мы бесстыдно исчезали,
И попросить прощение вины
У тех, кого мы чем-то обижали.
При лунном ужине с мерцающим огнём
Поздравить всех, кого мы любим,
Молитвой обнадёживать свой дом,
Чтоб никогда он не был скуден.
На ветках ёлочных нечаянно найти
Свой шар с улыбкой дружелюбной
И в Новый год с ней радостно войти,
С такой же встречной, обоюдной.

Под капельницей паллиатива
Сосредоточен мой аппетит
Заодно с интригующим корпоративом,
Там, где неприлично мужской дефицит.
Предновогодние дни всегда под парусом,
Поле битвы – праздничный стол,
Вот и думай, пока ещё не под градусом,
Где гавань ласковых волн.
Там, где сказочная ёлка
И с изумительной фигурой хозяйка,
Но её любовное дерзновение так ёмко,
Что срывается напрочь гайка.
Или в ритме неудержимого танца
Быть на короткой ноге со всеми,
Где кубизм вечного испанца
Раскроется в полной мере.
Всё же дороже внутренний покой,
Обволакивающий свет свечи,
Бутерброды с красной икрой
И телевизор в новогодней ночи.
Под капельницей паллиатива
Сосредоточен мой аппетит,
Есть, конечно, альтернатива,
Но новаторство мне вредит.

Дышит река волной холодной,
Неприветливая в течении своём,
С особенностью свободной,
С берегами, подмалёванными с обеих сторон.
Она не задерживается на действительности,
Жизнь человеческая для неё пуста.
Выловят вояжёра от легкомысленности,
Когда-то утопшего от вина.
Замысел водный, впечатление всегда,
Будь то на Волге или на Суре,
Общение с вечностью без языка!
Лицезреть её, сидя на золотом песке.
Но сейчас стихия омрачена,
Ослабел мороз до дыхания волн,
И течёт с особенностью свободной река,
С берегами, подмалёванными с обеих сторон.

Синдром ангела – оберегать,
Транквилизаторы заоблачных доз
С врачебной этикой выдавать,
Снимая рецептурный вопрос.
Там, где мы встречаемся, тишина,
Палец к губам – предупреждение,
Чтобы не произносить зря слова
С мучительным произношением.
Моя вера бывает надломленной.
Супостаты тьмы под личиной,
Ищу выход в среде межкомнатной,
Разрывая ворот на горле мнимый.
В хронологии нет последовательности,
Душа выцветшим цветком
Зажата в тисках злободневности
Между наковальней и молотком.
И тот, кто придёт первым:
Ангел или скверный супостат —
Решается кем-то одновременно
На пути выставленных мне преград.

Вы по столицам, а я всё по задворкам,
Стихи читаю за углом, в пивной,
Где платят люди не монетой звонкой,
А русской в хлам загубленной душой.