Софья Хромченко - Добрая память

Пять лет провел в ссылке. (Жену через года
Три возвратиться в Москву убедил,
Внушив, что вредом себе гневает Бога.)
В обеих столицах царь жить запретил.

Питер простил царю: дом там затратный
Был у него, но Бог с ним! Москвы жаль!
Ругал Александра [24] Имеется в виду император Александр III, известный доброжелательной в целом по отношению к купечеству политикой. : «При мне неповадно
Было б невинных ссылать, будь я царь!

Глупец! Меня миловал с жалости к летам
Моим, а ведь я неповинен!» О том,
Жарко твердил сомневавшимся в этом,
Во вдовстве царя обвиняя своем.

Жена, разделяя с ним ссылку, болела.
Едва воротился, в могилу легла.
Как вера ее неуклонно велела,
Последний приют меж своих обрела.

Рогожское кладбище старообрядцев
В Москве было давним. Повез хоронить
Туда, хотя в Царском обосноваться
Успели Селе [25] Царское Село (ныне Пушкин) носило обособленный от Санкт-Петербурга статус, поэтому на него ограничения местожительства для бывших ссыльных не распространялись. . Велел и себя здесь зарыть.

Легко сказать! Тайными, тихими были
Проводы, как наступил час, его.
Из уваженья к отцу, разрешили
Старообрядцы могилу того [26] По обычаю, на староверческих кладбищах хоронить можно только старообрядцев. Данные похороны – редчайшее исключение, в чем сыграло роль богатство погребаемого, который жертвовал средства как православным, так и старообрядческим церквам; старообрядческим – тайно, после смерти жены, как бы в ее память. .

Под крестом староверов. «В земле, освященной
Родной своей Церковью, должен лежать! –
Город судачил. – Да где был крещеный?!»
Наследство успел детям всё расписать.

Одному сыну – дело всей жизни, всем прочим –
Поровну [27] Лишение права быть купцом, которое так и не было восстановлено, не препятствовало лишенному до конца жизни оставаться собственником принадлежавшего ему имущества, в том числе задействованного в коммерческой деятельности, коим один из сыновей – будущий наследник со времени исключения отца из купеческого сословия управлял по доверенности. . (Вырастил семь сыновей
Родитель за век свой и шестеро дочек.)
Георгий скорбел об отце всех сильней.

Денег родительских, впрочем, хватило
Стать второй гильдии прочным купцом.
В Москве записался. (И сам уж скопил он:
Работал на брата, одобрен отцом.)

Выстроил дом, взял прислугу. Жениться
Недоставало для счастья ему.
Чтоб с именитой семьей породниться
Богатство иметь нужно было к тому.

(Хотел непременно известного рода
Жену себе.) Был он отнюдь не богат,
По меркам таких семей, хоть и породу
В нем выдавали осанка и взгляд.

Его в лучших семьях Москвы принимали
В память родителей (жалость была
Сильна к ним посмертная), но и держали
В тени их. На сердце обида жила.

Старшие братья удачливы были
В торговле и в службе – куда кто пошел
В свою пору. Лестно о тех говорили,
А он к своей славе пути не нашел.

Может быть, он не заслуживал славы?
Обычный купец второй гильдии… Ждал
Чего-то такого от жизни лукавой,
Чем кровь своих предков в себе б оправдал.

Стал богатеть год от году. Подняться
Из второй гильдии всё ж не сумел
В первую. Возраст ему повенчаться
В тридцать пять лет уже прямо велел.

Семью содержать мог в хорошем достатке.
Кабы еще и приданого взять
Приличного, то и мечты его сладкой –
Гильдии первой не миновать.

(Первая гильдия право давала
Торговли заморской, и при дворе
Мог бы являться.) Семья намекала
Одна ему дочь их посватать себе.

Не слишком красива, зато оправдает
Приданым их брак. И наследство ведь ей
Тоже не малое быть обещает…
Себя уговаривал свататься к ней.

Внушал, что любовь после свадьбы находят –
Как у родителей. Так и не смог
Продаться – от тех, кто венчаться приходят,
Пожизненной верности требует Бог.

Гулять до венца – ясно, грех, но уж после
Грех пуще мерзкий – Господь пару дал!
Влюбился внезапно, банально и просто:
Чужую жену для себя возжелал.

Год ею мучился. С ним не случалось
Прежде такого – кого знал глядеть.
Семья ее дружной и верной считалась.
Себе приказал, вспомнив Бога: не сметь!