Vysheslav Filevsky - Любовь к святой Лузии, или Поэмы горящего духовного сердца

Поют мои губы поэмы Лузии.

Вот кольца на пальцы нам нижет Господь…

Какое блаженство, оставивши плоть,

Склониться, лобзая, как светоч, персты ей!

(Тридцать седьмой взгляд

на изображение девственного лика святой Лузии,

что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)

Ты можешь перестать чудотворить,

Лузия, если охладею сердцем

И разучусь любовную молитву длить,

Проснувшись утром, в небо не смогу вознесться…

Нет! Это хуже смерти. Лишь любовь

Любой ценой. Увечность, слабоумье —

Приму. Стерплю. Ради любви на всё готов —

Любви к всему живому в бытии подлунном,

К тебе, Лузия, нежный ангел мой,

К глазам, что отвечают взглядом взгляду,

К перстам, что скрыты за целебною травой,

И духу…

Вот, я его пламенем объятый,

У ног твоих моления творю,

Всего себя в любовь пресуществляя,

Духовным взглядом я тебя средь духов зрю.

Они нисходят и меня благословляют.

В глазах Лузии – свят. И, смерь поправ,

Благоговею перед Высшим и пред сущим,

Травой горя, вне времени цветущей,

Я счастлив, невозможное в любви познав.

Трава святой Лузии

В разнузданных гимнах мир смерть призывает,

В гордыне кичась, разлагаясь от злобы,

Хваля Мухаммада и господа Слова,

Любовь растоптав, над Творцом издеваясь…

Печально, что вместе со злобным народом

В огне термоядерном сгинуть придётся

И мне, и любовный псалом оборвётся,

Презренный людьми и их денежным богом.

Сердечный же огнь на скрижалях Небесных

Продолжит сию и грядущие вирши.

Прейдёт человечество, путь свой избывши,

Но мой не умолкнет молебен безвестный,

Лишь станет бессловным, понятным творенью —

Духовному, плотскому – всем без изъятья.

Им буду, как прежде, весь мир целовать я,

Как гений Вселенной, забывший про время,

Утративший плоть, став Любовью Самою,

Её беспредельем, красой, глубиною —

Огнём, в чьём кипенье Всевышний зачнёт

Планету и снова Землёй назовёт.

Река Любви – той, кто возжёг моё духовное сердце – маме

Река Любви… Она ль не Времени поток?

Она ль не жизнь души, что неподвластна тленью?

В поэмах о любви Любовь лишь между строк:

Любовь бессловна, словно ангельское пенье.

Река Любви… Она меж Небом и Землёй:

Я Землю вижу, и бессмертию причастен.

Теченье Святым Духом обожествлено.

Попасть и захлебнуться в нём – большое счастье.

Река духовна. Ей подобных не сыскать.

Она не возникает и не сходит в море.

Черпая в вышних неземную благодать,

Бытийствую в Творца непостижимой воле.

Река прозрачна, как духовная слеза.

Среда её нежна, как ангела дыханье.

В ней духом растворясь, пою я Небеса,

Познание Любви чтя сокровенным знаньем.

Теку… Я, как Любовь, не знаю берегов.

Таинственен поток, блаженен, лучезарен.

Ничтожный на Земле, в любовном токе славен

Реки без имени, что я зову Любовь.

(Тридцать второй взгляд

на изображение девственного лика святой Лузии,

что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)

Зачем Пигмалион молил о превращенье

Изящной статуи во плоть и кровь? —

Его сознание мутило вожделенье,

Он не жалел нарядов, украшений и цветов

Для Галатеи, им искусно изваянной…

Напрасно всё: она была мертва.

Любовник не был Присносущим осиянным.

Горел лишь плотью, но духовным сердцем крепко спал.

И преподнёс корову в жертву Афродите.

Тут – чудо: Галатея ожила!

Желанье утолил измученный проситель.

И что? – И всё. Чреда безликих дней и лет пошла…

Небесной же любви огонь не угасает.

Святой, он каждое мгновенье нов.

Я духом дух Лузии трепетно лобзаю —

И неподвластна тле земной бесстрастная любовь.

Она неистощима, как бессмертный пламень.