Елена Федорова - Любовь моя. Пьесы в стихах

Два года Казанова скитался по Европе, пока не нашел приют в чешском замке Дукс у графа Вальдштейна. Тот назначил Казанову хранителем своей известнейшей в Богемии библиотеки, состоящей из более сорока тысяч книжных томов. Были там и книги самого Казановы. На одной из них он оставил дарственную надпись: «Графу Вальдштейну, единственному в мире человеку, которому пришло в голову прекратить, в начале сентября 1785 года, мои скитания, доверив мне свою прекрасную библиотеку»…

– В этих словах столько трагизма и нежности, что слезы наворачиваются. Бедный, забытый всеми авантюрист Казанова. Хорошо, что на его пути встретился такой единственный в мире добрый человек.

– Да. Граф поступил благородно, поселив Казанову в замке Дукс, где старый авантюрист тринадцать лет выполнял обязанности библиотекаря, получая от графа приличное жалование. Там же Казанова нашел свое последние пристанище. Он умер в июне 1798 года, не дожив до конца века двух лет.

Граф Вальдштейн редко бывал в замке Дукс, а вот его дядя фельдмаршал князь Шарль де Линь, один из просвещеннейших людей того времени, был там частым гостем. Ему нравилось беседовать с Казановой.

Вот какую запись оставил князь в своих дневниках: «Джакомо был бы весьма хорош собой, когда бы не был уродлив: он высокого роста и геркулесова сложения, живой и полный ума; но африканский цвет лица, но настороженный, беспокойный, недоверчивый взгляд придают ему вид несколько свирепый – вид человека, которого легче разгневать, чем развеселить. Он – кладезь познания. Но Гомера цитирует столь часто, что способен вызвать к нему отвращение. В рассказы о своих приключениях он вкладывает столько бесхитростности и драматизма, что нельзя не восхищаться им. Но стоит хоть чем-нибудь прийтись ему не по нраву, он становится злым, ворчливым, нестерпимым…

Он все любит, всего жаждет, и, всем владевший, умеет обойтись без всего… Среди приключений бурной молодости и всей своей авантюристической карьеры он не изменял ни чести, ни такту, ни мужеству… и если и обогащался иногда на счет глупцов обоего пола, то это было для радости людей, окружавших его…

Он горд, ибо он – никто и ничего не имеет… Поразительная сила его воображения, живость, характерная для уроженцев его страны, многочисленные его профессии и путешествия делают из него человека редкого, достойного уважения и дружбы небольшого круга людей, к которому он благоволит».

Князь де Линь любил и защищал величественного, гордого, смешного Казанову, когда его уже никто не любил и не защищал…

Вот, моя дорогая, в нескольких словах биография нашего героя. Но мне хочется вернуться к началу нашего разговора и приоткрыть тайную завесу под названием… – улыбнулся. – Название мы придумаем чуть позже. А пока послушайте пролог:

– Уже не потревожит, – повторила она задумчиво.

Юноша бросил в огонь сразу несколько поленьев. Пламя, собиравшееся было погаснуть, вспыхнуло с новой силой, обдав людей своим жарким дыханием.

– Vous oubliereez aussi Henriette… Вы позабудете и Генриетту… – проговорил он нараспев. – Вы позабудете и Генриетту… Так написал Казанова в своих Мемуарах. А нам с вами предстоит узнать, кто же она такая, эта таинственная Генриетта, в которую был влюблен Казанова в пору своей беззаботной юности?

– Думаю, ответить на этот вопрос непросто, – сказала девушка, заметив хитрый блеск в его глазах.

– Вы правы. Генриетта это – мечта, надежда, дама невидимка. Их встреча с Казановой произошла случайно. Хотя, мы с вами знаем, что все случайности в мире происходят не случайно совершенно, – она кивнула. – Провидению было угодно, чтобы Казанова и Генриетта остановились в одной гостинице в соседних номерах.

Любопытная по натуре Генриетта переоделась мальчиком-пажом и под покровом ночи пришла в номер Казановы, чтобы повнимательней рассмотреть веселого постояльца, живущего по соседству. Джакомо, к счастью, спал. Забыв о мерах предосторожности, Генриетта так низко опустила свечу, что на щеку спящего упали несколько капель воска. Казанова проснулся, схватил мальчишку за шиворот, рассвирепел: