Vysheslav Filevsky - Моё священное бразильское небо

Лучина, разгоревшись, стала, как звезда,

Что, улыбаясь, истончает средостенье.

(Ко дню рождения Сергея Меркулова)

Мир судит о поэте: он безумен,

Но для поэта слабоумен мир.

Молитва одухотворяет губы,

Распространяет сердце в мира ширь.

Сознанье суетную жизнь объемлет,

Любя, как божество – не по-людски.

Поэт, как вечность, упраздняет время:

Безумье с бесконечностью близки.

В сознанье ангела ль, поэта ль всё другое:

К безумным целям странные пути.

Стремясь быть воплощением покоя,

Они летят на небо. Мир, прости.

Стяжанье ты довёл до совершенства.

Они в молитвах видят смысл бытья.

Для мира и поэта жизнь – блаженство.

Никто в раю друг другу не судья.

Два рая существуют параллельно:

Поэт и мир, материя и Дух…

Кто прав, а кто не прав их этих двух?

Об этом думать не благословенно:

Дух чужд Земли, а мир к поэту глух.

(Любе Атертон)

Духовный покров мой, бразильское небо,

Прозрачен и сладок, так нежен и тёпл!

В объятьях твоих сокровенных, целебных

Я словно воскрес иль чудесно зацвёл.

Как будто я ангел, ты ж – вышнее лоно.

Второе рожденье в Эдемском саду.

Я, Минас-Жерайс гладя взором влюблённым,

Навстречу Предвечному тихо иду

В улыбках дерев, чуя дивное пенье,

Не слышное ближним… вообще никому,

Целуя бразильское небо блаженно

Едва ли в сознанье – в священном бреду,

Моля Божество о продленье безумья

Нисшествия странных земному словес

В беззвучных согласиях трубных и струнных,

Рождаемых ангельским хором окрест.

Бразильское небо меня, как младенца,

Целует, ласкает, зовёт в Небеса.

«Я счастлив. Люблю! – тихо шепчут уста. —

В тебе моё бьётся духовное сердце,

Пленённые, видят тебя лишь глаза».

Manhuaçu, Minas Gerais

Не мешай, мысль, псальму петься,

Пусть привольно льётся он —

Глас любви – от сердца к сердцу

Тех, кто в Вышнего влюблён,

Отстранившихся желаний,

Кто, унизив духом плоть,

Бестелесными губами

Дух целует Твой, Господь,

Кто от слёз духовных волглый,

Счастьем горним окрылён.

Мысль, сожмись, растай, умолкни:

Я в Предвечное влюблён,

Гласу разума не внемля:

Разум вере не указ.

Небо, дар сей не отъемли

Чуять Твой беззвучный глас,

Видеть мир духовным зреньем

И, презрев мирской устав,

Перейти чрез средостенье

С славозвучьем на устах.

Там, средь сущностей бесплотных,

Молчаливо псальмы петь

Птицей райской, беззаботной,

Дух любить, благоговеть,

Ликовать душой свободной.

Облако грусти, не засти свет солнечный.

Память, уймись: что прошло не вернуть.

Разум, не верь тому, что напророчено.

Мысли морочат молитв белизну.

Прочь! Только чувство любви к Присносущему.

Память чужда ему: в ней суета.

Памяти нет меж кустами цветущими

В Райском саду… Нет гордыни, стыда —

Нет ничесоже. Сознание девственно.

Дух мой – скопленье любовных частиц.

То без цены в жизни, что невещественно.

Истинно То, Что не знает границ,

Что не назвать, Что бытует вне образа,

Что бессловесно беседу ведёт

С любящим духом таинственным способом,

То, Что в мольбе чрез сознанье течёт,

Воспоминаний прещая смущению,

Ведь не вернуть, что прошло, как ни кинь…

Память, не засти небесную синь.

Только в любви к Творцу мира прощение,

Вечный покой и бессмертная жизнь.

Прежде всего, нужно замолчать,

Истончить, что пережито, все обиды:

На молчащего нисходит благодать,

Если занято сознание молитвой.

Сказанное взять назад нельзя.

Сожалею, что наговорил так много.

О молчанье, как чиста твоя стезя!