Александр Поваляев - Ностальгия. Стихи и песни

Смешить народ, пусть, даже плача.

Но не узнает тот народ

Про циркача кровавый пот…

Не хлебом мы единым живы…

Но если идеалы лживы,

Или другое что не то…

Мы вспоминаем Шапито!

Распределяет кто-то роли,

Даже помимо нашей воли…

Так. будь же ты неутомим,

В своей дороге, пилигрим.

Плачь, если хочешь и кричи, всю боль не выкричать.

И бесполезно на других и на себя рычать.

По крохам счастье не собрать, оно потеряно…

Его успели в грязь втоптать. Непреднамеренно.

Какой резон искать тепло? Вокруг развалины

Того, что было и прошло… Под ноги свалены

Обиды, планы и мечты… Все перемешано

И чье-то грязное белье на гвоздь повешено.

Не склеить снова зеркала, где отражаются

Огни приемов и балов. С тобой сражаются

Тобой убитая любовь, ошибок призраки

И лишь порой несут покой забвенья признаки.

Во что ты веришь? Все ушло, что было светлого

В твоей судьбе и не найти следа заветного,

Который вывел бы тебя из дикой области

Туда, где путь твой не лежит по краю пропасти.

Ты научился боль терпеть, под безразличием

Ее скрывая от других манер приличием

Укрыл и душу, и лицо, чтоб не заметили

Твое смятенье, на добро злом не ответили.

Поговори со мною, друг,

О чем тоскливо плачет ветер,

О чем расскажет на рассвете

В окно сирени легкий стук,

О чем звенит в саду капель,

Как ветер тучи нагоняет

И как в холодную купель

Сирень последний лист роняет.

Поговори о суете

Дождливых капель в серых лужах,

О недалеких зимних стужах

И о несбывшейся мечте.

Поговори о журавлях,

Что нас на время покидают

И о неведомых краях,

Куда их клинья улетают.

О чем-нибудь поговори

Простом, доступном и понятном,

О бормотанье рек невнятном,

О чем так плачут глухари…

О чем-нибудь из старины,

Что было б нам с тобой уроком,

Ничьей чтоб не было вины,

Что мне взгрустнулось ненароком.

Тебя я, осень, не люблю,

Хоть о тебе пишу немало,

С тобою вместе слез не лью,

Нет! Ты мне милою не стала.

Природы грустная глава,

Когда от ведренной погони

Спешит опавшая листва

Прижать к земле свои ладони.

Небрежно брошены тобой

В низинах белые туманы

И облысевшей головой

Качает клен, от ветра пьяный.

Пора чарующей тоски,

Где кисть дождя кладет ревниво

Унынья серые мазки

На город, замерший лениво.

На свод нагнала голубой

Ты снова туч огромных туши…

Как ни печально, но с тобой

Мы все же родственные души.

Мальчишкой я рос непослушным слегка

И как-то, забравшись под кров чердака,

Подшивку старинных журналов листал,

Что в дальнем углу ненароком достал.

Страница. Еще. И… по шкуре мороз!

Я взглядом к портрету в журнале прирос…

Слегка повернувшись, небрежно сидит

Какая-то женщина. В душу глядит.

И подпись скупая. Два слова всего.

– Портрет неизвестной – и имя того,

Кто в красках навеки ее сохранил,

Не зная меня, мне ее подарил.

Я был очарован, растерян, сражен

И вид мой, пожалуй, был очень смешон…

Тайком к ней нередко потом прибегал,

Во взгляде ее утешенья искал.

Давно это было и много воды

С тех пор утекло. Затерялись следы

Романтики детства. Все реже я стал

Теперь вспоминать этот старый журнал.

Но в снах кто-то время листает назад

И снова я вижу той женщины взгляд,

Себя, босоногим наивным юнцом,

Безмолвно застывшим над старым листом.

Поэт не рождается сам по себе,

Должна незнакомка быть в каждой судьбе,

Чтоб ты, очарованный, только о ней

С тоской вспоминал до конца своих дней…

Неуютно тебе в этом мире,

Отчего-то в душе пустота…

Ты сидишь в безразличной квартире

Бледным призраком, снятым с креста.

Улететь бы куда-нибудь, что ли?

Но не птица ты! И не дано

Испытать ощущения воли

Для души… Это знаешь давно…

Нам волшебник судьбу не изменит,

Но сплеча ты рубить не спеши,

Даже если никто не оценит

Благородных порывов души.

Все меняется – годы и роли,

Быть не просто собою самим…

Состраданье.. Знакомо до боли

И быть хочется нужным другим,

Ты бесцельно листаешь страницы

Чьих-то книг, что-то пишешь сама…

И дрожат от бессилья ресницы,

А в душе надвигается тьма.

Как роса на ресницах слезинки,

От бессилия хочется взвыть!