Игорь Левин - Полвека позади. Стихи

Хлёсткой ногою
в ногу шагай,
Глоткой горланя,
песнь запевай.
Кирзовой копотью камень чеканя,
Хаки х.-б., нахлобучив комками,
Выпятив грудь,
подбородок – вперёд.
Кто из вас кто —
хрен разберёт!
Хочешь – живи,
а не можешь – умри!
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.

Чиста подшива,
в желудке – чад.
Много ль вам надо,
стадо из стад?!
Рты на замках,
ноздри – в пятак…
Эй, под-тя-нись, мать твою так!
Вот ты шагаешь,
скученный сброд.
Эй, направляющий,
чётче счёт!
Хочешь – живи,
а не можешь – умри!
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.

Вбок – не вались,
вверх не взгляни —
Стянут дыханье
тугие ремни!
Стянут – раздавят, клыки показав,
Серой удавкою грузных казарм!
Липкою слизью
пот по лицу,
Ритмами марша
пляши на плацу!
Хочешь – живи,
а не можешь – умри!
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Прямо!
Раз, два, три.
Прямо!
Раз, два, три.
Прямо!!!

Мне снился сон,
Болезненный, как время,
В котором лишь безвременья печать.
Казалось мне:
По замку я старинному блуждаю…
Ни выхода, ни входа, только
Глубина пространных коридоров,
Бегущих в стрельчатых нервюрах.
По стенам тараканы разметались шустро.
Какой-то запах едкий и вонючий
Стоял в пустых гостиных…
Мне стало душно.
Выход я искал, но тщетно.
Так и остался здесь, тоскуя
По небу и по дому своему,
Убаюканный шёпотом вялых секвенций.

Как надоела
Суета сует…
Нелепая людская канитель…
Формальных прав
чернильный вязкий пласт,
В котором все мы
безнадёжно погрязаем…
Ты прав —
царь средь философов,
философ средь царей.
Воистину ты прав,
ЕККЛЕСИАСТ!

Исчезла боль, и онемели руки,
Свинцовым обручем обвита голова.
Натянуты времён тугие луки,
Стрел наконечник – колкая молва.

Хочу взлететь – но тяжесть давит плечи,
Хочу мечтать – но в думах только смрад.
Любить хочу! – Любимая далече,
И суетен словесный перепад.

Я думал побороть сомненья и страданье,
Но слишком мало шансов на успех.
Лелеял я в душе великое созданье —
А в мыслях не узрел решающих прорех.

Тогда о смерти думал я…
Но тщетны помышленья,
Коль естеством им сбыться не дано.

О, властелин судеб!
Нет силы для рыданья,
И не огонь в крови – прокисшее вино

Зов, раскатившийся вдали, —
Плеть одиноких струн.
Невод в ночной пыли —
Кратер стальных лун.
Холоден вёрст кряж,
Навзничь упал луч.
Смерч поднял мятеж
Клочьями сизых туч.
Господи! Что я вижу?!
Дым валит без огня.
Та, кто мне всех ближе,
Дальше всех от меня.
Ввысь гулких дней рапира —
Кровь на литой строке.
Имя черчу «Ира»
Финкой на каблуке.
Только я за ограду —
Беды за мной – прыг.
Вместо воды – ладан,
Вместо души – крик.
Скрипка звучит тише.
Не повезло, что ж…
А за спиной слышу
Хохот холёных рож.
Сердце тоска гложет,
Радуга дум – прочь.
Повремени, Боже,
Кару свою отсрочь…
Зов, раскатившийся вдали, —
Ливнем кроит дёрн.
Глушит все корабли
Водоворот – горн.

Судеб не ведая секрет,
Событий ход не тороплю.
Пусть краток будет мой ответ:
Года любил, всегда – люблю.

Цветок в окне —
в сквозной зенице зданья,
Цветок в окне —
гарпун в воде познанья,
Цветок в окне —
узор в декоре звонком,
Цветок в окне —
знак отдалённым гонгом.
Цветок в окне
возник зонтом кровавым,
Цветок в окне —
на улиц карнавале.
Цветок в окне,
тугой струной в огне,
Цветок в окне
один звучит во мне.

Мне сегодня снились
Голубые розы,
Голубые розы на синей траве.
В амбровых просторах
Отзвучали грозы,
Трепетные грозы в моросистой мгле.
Вижу: холм дородный,
В небо храп метая,
К уху прижимает золочёный диск.
А у изголовья —
Самого у края,
У крутого края чёрный обелиск.