Утина Паганини - Слова про слова. Без цензуры

Все сошли. Я поехала дальше

В глубину Абсолютных Пустот,

Где царит лишь Свобода паденья…

Глохнет внутренний автопилот,

Погружаясь на дно…

дно рожденья…

В чистоту вековечных пучин…

Я увижу подводные скалы

В беспричинной причине причин,

В безначальном начале начала…

И ответ, бестелесностью глаз,

На вопрос, не дающий покоя —

Почему я хочу только Вас,

а взамен получаю другое…

Когда, вернувшись на круги своя,

Реальность пробудится ото сна,

Останутся лишь двое – Вы и я…

Не верю в то, что это я одна

Придумала луга и облака,

Войну и Мир, стихи и поезда…

И то, как, прорастая сквозь века,

В который раз уходим в Никуда…

В отблесках Лунной фары

Падал, дрожа, билет…

И с колеса Сансары

Спрыгивал силуэт.

Дар обратив в удар, но

Так и не сдвинув ось…

Искренне благодарный

Каждой, с кем довелось…

Самой последней дряни,

С коей маршрут был схож,

За размозживший камень,

Всаженный в спину нож…

Ангелы над столицей

Подняли шум и гам.

Мне б за него молиться…

Знать бы каким богам…

Едкий дым пророчеств,

Пепел-порошок…

Без имён и отчеств

Тоже хорошо.

Соловьиным свистом

Разразится рак…

То, что было исто,

Всё сбылось и так.

В сказочном полёте

Над землёй руин

Счастье не колотит

И не душит сплин.

Чёт сменяет нечет…

В облачных мехах

Ровно каждый вечер

Некто впопыхах,

Вскапывая воздух

Жилистой рукой,

Зажигает звёзды.

Безвести – на кой…

@ Чтоб над каждой крышей…

Свято. В полный рост.

Затаённо дышит…

И по воле звёзд

Кто-то вновь контужен,

Пьян, или спасён…

Просто звёздам нужно

Догореть. И всё.

Мама! я видела Ницше в метро!

по ту сторону зла и добра…

Он громко молчал, притворившись горой…

Он правда был точно гора…

Один на один с целым миром… слегка

понурый… святой палач…

Я слышала стук у него в висках

и грудь надрывающий плач…

Мне так захотелось его обнять…

Но когда он поднял свой взор…

Мама, он дважды убил меня

одним этим взглядом в упор.

Я ради того, чтоб быть с ним заодно…

Но он вышел под шелест газет…

Что, мама? он умер?… давно уже, но

Тебя же ведь тоже нет…

Скрип и скрежет в берёзовой чаще…

Вялой поступью, как миражи

Бродят тени… и в тех, что послаще

Беспощадно вонзают ножи,

Нанося легкомысленно раны

Наотлёт… то в сердца, то в висок…

И струится по слаженным станам

Карамельный берёзовый сок.

Горьким шелестом меццо-сопрано

Сотрясается каждый листок —

Рвётся плач из души деревянной:

«Почему этот мир так жесток?»

Беззащитно вздымаются плечи

Повторяя беззвучно вопрос…

Только тени друг друга калечат

Точно также. Что ИМ до берёз?…

Голубыми глазами блеснув,

Небеса погрузились в весну

И железные птицы войны

Продырявили долгие сны..

Я учусь умирать у зимы,

C мыслью об огнедышащем лете.

Слышу, как уклоняясь от пуль,

Рыжей кошкой крадётся июль,

А за ним Нерождённые Мы…

И цветут на лугу наши дети…

Она вошла, совсем седая,

Держась за сердце ледяной

Рукой: «Налей-ка, дочка, чаю!

Уж шибко на дворе весной

Повеяло… На косогоре

Проснулся по утру ручей…

Ох, чую, пошатнутся вскоре

Под гомон озорных грачей,

Несущих ветреную шалость,

Мои хрустальные мосты…

И так уж мало что осталось

От прежней гордой красоты…»

Взглянула в зеркало: «Нет мочи

Сражаться за свои права…

Смотри, как побелели ночи,

Как разыгралась синева!…»

И встала, опрокинув блюдца:

«Прощай! Ни пуха ни пера!»

И, не успела я очнуться,

Исчезла в дымке… До утра

Я слушала, как меркли скрипы

Её шагов в сурьме луны…

И с треском вздрагивали глыбы

Под звонким каблучком весны…

Что нам до снега, что не выпал…

Что до дорог, которых нет…

До безутешных слёз и всхлипов

Того, кто не рождён на свет…

Что нам до снов, что не приснились,

До усыпальницы пустой

И на ладонь осевшей пыли,

Что некогда была звездой…

Ветров, которые не дуют,

До «Я», не ставшего собой

И самых страстных поцелуев,

Не преподнесенных судьбой…

Что нам до истин безымянных,