Владимир Лузгин - Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля

Чего скрывать, я жаден и ленив,
Неадекватен и непостоянен,
С первопричиной путая мотив,
Как баб доступных путают по пьяни.

С господствующей логикой мирясь,
Свой интерес всегда держу в уме я,
Не прерывая дружескую связь
Со всеми, кто со мной её имеет.

И вычеркнув, как фейк, ночной дебош,
Мне дышится свежо, легко и ровно.
Чего скрывать, я дьявольски хорош
И ангельски приятен, безусловно.

Бровей багровей глухаря
И ярче крови глухариной
Сползает медленно заря
На травы с поросли осиной.

Как ранее по кедрачу,
По соснам, взвившимся над строем,
Где были тучи по плечу,
И звёзды, льющиеся роем.

Хотя известно на земле:
Она лишь отблеск солнца краткий,
Пока блаженствует во мгле
Восток, на сладость неги падкий.

Проснётся он и хлынет свет,
Открыв назначенное зрячим:
Кто будет вскормлен и согрет,
А кто для жертвы предназначен.

При этом выиграет тот,
Чьё сердце в сумраке урочищ
Ритм выживания найдёт,
Не заморачиваясь прочим.

А те, другие, сгинут зря,
Под дробью пух развеяв пудрой,
Приняв за брови глухаря
Следы кровавые под утро.

Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой
Да рядами маслят по оленьей тропе:
Это доля твоя, чем с тобой, с горемыкой,
Расплатилась судьба, что ты выбрал себе.

Ведь ещё повезло – не оборыши встретил
Под приветливым солнцем, хоть пора холодам,
И вернулся домой в срок, который наметил,
И устал не до смерти – сообразно годам.

Так чего ты бурчишь, расплатившись с ментами,
Перекупщикам сбыв результаты трудов,
И палёнкою друга, как всегда, остограммив
В прибазарном шалмане между мелких воров.

Лучше, вспомнив былое, со слепым гармонистом
Спойте песню любимую хором втроём,
Чтоб её подхватила своим голосом чистым
Всем шалавам шалава за соседним столом.

И не трогайте мать, матерь вашу – Россию,
Что, детей разогнав, как назойливых псин,
Холит новых хозяев, пряча глазки косые
За зеркальными окнами офисов ФСИН.

Неужели вы четверо, вместе с другими,
Заслужили иное за деянья свои,
Если челядью верной при каждом режиме
Прославляли господ за пайки и паи.

Или может не вы, самодержцу в угоду,
Под попов и начальничков брань и враньё,
Словно дикого зверя обложили свободу
И волками в клочки растерзали её.

Брызги крови во мху – осень сыплет брусникой
Да рядами маслят по оленьей тропе:
Это доля твоя, чем с тобой, с горемыкой,
Расплатилась судьба, что ты выбрал себе.

Был я в деле, был я в доле,
Встречен, принят, окормлён
Женщиной, тюрьмой и волей
К вящей гордости сторон.

И немало позабавил
Окружающих при том,
Что боролся против правил,
Насаждаемых кнутом.

Был я в силе, был я в деле,
Форс держа и теша нрав,
И сколь власти ни радели,
Отступили, не сломав.

А в ответ им красной нитью
Гнев отсвечивал в стихах,
Что писались по наитью,
На лету да впопыхах.

Был я в теме, был я в силе,
Даже в худшие года,
Как меня не поносили,
Пипл, попы и господа.

Но по фраерской привычке
Лишь смеялся я до слёз
От запоя до больнички,
Не беря того всерьёз.

Был я в доле, был я в теме,
Потому и бил с носка
Вместе с теми, вместе с теми,
Кто не ссучился пока.

Ведь не зря же жребий божий,
Разделяющий людей,
Даст любому, что тот сможет
Удержать в судьбе своей.

Потому и был я в доле,
Встречен, принят, окормлён
Женщиной, тюрьмой и волей
К вящей гордости сторон.

В год тридцать третий нашей эры
На перекладине креста
Он, символом грядущей веры,
Смерть принял в образе Христа.

И чтоб другим не оскверниться
И в сроки соблюсти закон,
Омытый, в белой плащанице
Был в тот же вечер погребён.

Но слух прошёл меж прозелитов,
Что он воскрес и в час ночной
Не раз встречался в месте скрытом
С учениками и женой.