Сборник стихов: Паломник. Страницы европейской поэзии XIV – XX веков

Ты войском славишься, не казнями, Байона,
Твоя дарованная вольностью корона,
1115Корона дружества, в лихие времена
Горит, алмазными гвоздями скреплена.

Куда, глаза мои, ещё идти за вами,
Чтоб тридцать тысяч жертв изобразить словами?
Какие взять слова для перечня примет
1120Бесчисленных ручьёв, текущих в море бед?
О взгляд читающий, о чуткий слух, замрите,
Вам чудо явит Бог среди иных событий,
Он мёртвых выведет из подземельной тьмы.
Как нас меняет смерть! Но вот узрели мы
1125На фреске город Бурж, людей; и тот, кто зорок,
Их лица разглядит и сосчитает: сорок.
А там их вновь сочтут, чтоб точен был итог,
Дабы никто из них уже спастись не мог.
Чуть свет их всех подряд убьют рукою ката,
1130Расставив по пяти пред зданьем магистрата,
Преданье давнее свидетельствует нам,
Что смерть ни одного не пощадила там.
Был суд на третий день, когда в судебной зале
Вдруг глас послышался, исполненный печали,
1135Глухой, надтреснутый; все те, кто много раз
Готовы вопрошать, откуда этот глас,
Узнают наконец: один старик согбенный,
Способный вынести заботы жизни бренной,
Сам в нужник бросился, в погибельный провал,
1140Из ямы выгребной в последний раз воззвал,
Сражённый голодом, убийцей всех жесточе.
Сии судилища, дрожа, глядели в очи
Столетью грозному, в зерцало наших бед,
Давали веку хлеб, чтоб он явил в ответ,
1145Как ставит жизнь Господь над пропастью, у края,
Где кости грудою свалила смерть седая,

Чтоб потрясённый век бессилье сбросил вновь,
Дабы убийц разить за пролитую кровь.

Комон, в двенадцать лет пришла к тебе утрата *,
1150Но жизнь твою спасли тела отца и брата.
Кто руку дал тебе, кто был спаситель твой?
Твои отец и брат вовеки над тобой.
Из праха одного слепила вас природа,
А смерть сроднила вас ещё сильнее рода:
1155Живой ли, мёртвый ли, ты на смерть с ними слит,
А жизнь твоя сама усопшим век продлит.
Родною кровью ты окрашен был на ложе,
Господней милостью спасён, судимый позже:
Бог разум отроку ссудил и этим спас,
1160Но, став слугой врагу, ты отступил от нас *.

Простёртый на земле, ещё нам некто явлен,
Пронзённый тридцать раз, лежит он окровавлен,
Он был один, когда столпился сброд вокруг
И стал его колоть, не покладая рук,
1165Один к лежачему немедля возвратится,
Чтоб ткнуть ножом туда, где должно сердцу биться,
И святотатственно, сам чёрт ему не брат,
Исторгнет злобный зев такую речь трикрат:
«Что, спас тебя твой Бог от смерти и позора?» *
1170Ты, нечестивец, лжёшь и сам дождёшься скоро
Убийцу своего: наш справедливый Бог
Дыханьем уст Своих дарует душам вдох,
А вещий Божий глас могуществом нетленным
Несёт убийцам смерть и вечность убиенным.

Мерлен, как встарь пророк, бежавший от царя *,

Три дня в укрытье мог сидеть, благодаря
Тому что беглеца наседка посетила
И всякий раз ему в ладонь яйцо сносила.

Гонимые, пускай вас голод не страшит,
1180По воле Господа голодный будет сыт,
Кормильцев шлёт Господь нам поздно или рано:
Мерлену – курицу, Илье-пророку – врана.

Однажды для Ренье Везен, смертельный враг,
Стал избавителем, как вран, податель благ,
1185Он двести лье прошёл, служа Ренье охраной,
Который смерти ждал, но жизнь его сохранной
Была, хоть конвоир молчал весь путь почти,
Лишь странные слова изрёк в конце пути:
«Пусть будет доброта моя тебе укором,
1190Коль ты не отомстишь парижским людоморам» *.

Я, созывающий бежавших от резни,
Моливший Господа: «Спаси их, сохрани!» —
Воспевший горе их, тревоги, жизнь в раздорах,
Могу ли умолчать о тех, кто сердцу дорог?

В тот злополучный час, когда враги в бою

Клинками многими проткнули плоть мою,
Целитель ран моих, мой ангел, мой хранитель *
Меня, столь грязного, впустил в свою обитель,
И семь часов подряд взирал на рай мой глаз,
1200На таинства небес, о чём пишу сейчас,
И пусть всё это сон и морок на рассвете,
Пусть примерещились в бреду виденья эти *,
Не спрашивай меня, читатель, ни о чём,
Воздай Творцу хвалу, тебе же польза в том.
1205Жар вдохновения тем часом раздувая,
В беспамятство впадал я в дивных кущах рая.
Повёрнутый на юг, следил за солнцем взгляд,
От полдня жаркого клонился на закат,
С востока к западу тянулась вереница
1210Живых картин того, что впереди таится.

Ещё сто образов вдали увидел я,
Явились лучшие столетья сыновья;
Подчас и палачи не захотят трагедий,
В них станут катами родня или соседи.
1215Мой дух измученный невольно разглядел
Толпу едва живых, совсем раздетых тел,
Она два дня ждала убийц, поскольку рада
Была избавиться от жизни и от глада;
Ватага мясников придёт на помощь ей,
1220В крови запекшейся их руки до локтей,
Мясничьи тесаки кромсать привычны тело,
Четыреста голов разделают умело.
Наполнен воплями любой поганский храм *,
Лишённых разума и веры вижу там,
1225Склонясь пред силою, угрозой, словом бранным,
Они сюда идут молиться истуканам,
На ложный путь встают, поскольку в их сердцах
Жив страх перед людьми, исчез Господень страх.
Сии несчастные отвергли ради пищи
1230Блаженство вечное, небесное жилище,
Не все отступники смогли себя сберечь,
В геенне души их, тела прикончил меч.
Поскольку не хотел Господь такого срама,
Он их часы продлил лишь до порога храма.
1235Но жалости не чужд Творец, не слеп, не глух,
Хоть к слабости людской Святой не склонен Дух,
Он часто милосерд. Так приговоры Бога
Земному бытию кладут пределы строго.