Бут Чен Кот - Последний патрон. Стихопредставление

Твердил до самого конца:

Ну что за бред, ведь Бога нет,

Бог – тьма, учение – вот свет!

Религия – сплошной обман,

Кто верит в Бога, тот болван!

И с этим лозунгом в строю

Прошел, как площадь, жизнь свою.

И вот, на смертном он одре

О зле, вдруг вспомнил и добре.

Но тут струна оборвалась,

И потерялась с жизнью связь.

Не билось сердце, на себя

Смотрел он сверху, не любя.

А что любить – под кожей кость,

Торс мощный высох, словно трость,

От шевелюры ни следа,

Рот перекошенный – беда!

Какой-то жёлтый гриб сухой,

А щёголь был всегда какой!

Брезгливо глянул и вздохнул,

Но тут крылом ему махнул,

По лику судя, Херувим

И молвил следовать за ним.

И понял он: не то был бред,

Что есть Господь, а то, что – нет!

Пронзил безбожника испуг,

Всё незнакомое вокруг!

Ни умных книг нет, ни газет,

Есть коридор и парапет.

В колонну выстроился люд,

И все стоят, чего-то ждут.

Накрыло ужасом в момент,

И он застыл, как постамент.

Знал: по небесному суду

Гореть безбожникам в аду.

Метнулся было он назад,

Но тут, поймав недобрый взгляд,

По описаниям – чертей,

Вмиг отказался от затей.

Какая мука – ждать суда.

Вдруг голос: «Подойди сюда!

Скажи мне, милый человек,

Как прожил свой короткий век?»

И начал он перечислять

Своих побед былую стать,

Дома, квартиры, все приплёл…

Аж сам дивился: вот орёл!

Про гелентваген и счета,

И что исполнилась мечта:

Дочь выдал замуж за посла,

И как улаживал дела.

И как умом своим владел,

И как прославиться успел,

И про заслуженный почёт.

Ответ стал шоком: «Незачёт!»

Нависла пледом чёрным тьма,

А в мыслях: ад – не Колыма,

И не отмазаться уже

Без связей, счёта, в неглиже…

И стал мужик припоминать,

Что так хотела рассказать

Ему бабуля про Завет,

А он ей: «Брось ты, Бога нет.»

Она: «Спаси тебя Христос»,

А он: «Спасает лавандос!»

Она: «Зайди хоть в храм разок»,

А он ей: «Сам себе я Бог!»

И вспомнил вдруг, как не помог,

Когда просил его дружок.

И долго-долго вспоминал,

Как воровал и обижал,

И как средь злата и хором

Кричал: один лишь раз живём!

А потому всё надо брать

И своего не упускать!

А тьма удушливее всё,

Вот-вот как в тину засосёт,

И ужас душу наводнил,

Он заорал, что было сил,

Но голосок не зазвучал,

А белый свет совсем пропал,

Да в голове застыла мгла,

Смекнул мужик: хана пришла.

И вдруг явился Херувим:

И молвил: «Тут пришли за ним!»

И чья-то крепкая рука

На свет из мрака мужика

Вернула и увидел он,

Родные, словно сладкий сон,

Вокруг умершие стоят,

Одежды белые блестят.

И глас раздался как набат:

«Определил себя ты в ад

Своею жизнью холостой,

Но бабой Нюрою святой

Из ада вынут и прощён

Ее молитвой у икон».

На службу бабушка пришла.

Вот горе-то – пережила

Внучка-безбожника она,

И не поверг чтоб сатана

Её дитя в кромешный ад,

Она молилась у лампад.

Просила: «Боже, помоги,

Прости его и сбереги

Для жизни в царствии Твоём»,

И так молилась день за днём,

Пока не дожила до сна,

В котором встретила она

Внучка. С улыбкой на лице,

Он тихо молвил ей: «В отце

Отца я, глупый, не признал,

Тебе, бабуля, я не внял,

Бог не палач, а благодать,

Хоть сам себе избрал страдать,

Меня любовь твоя спасла!»

Бабуля к Богу отошла

В своём прекрасном дивном сне

В день Пасхи красной по весне.

Почему стихи Есенина так волнуют,

Поселившись в душу навек без всякой прописки?..

То в неё сверлом… То прямо в сердце целуют.

Он не просто гений. Он парень, по духу близкий.

Как-то хочется сразу в прошлое – быть знакомой

С хулиганом юным, бОрзым и златокудрым.

Затереть за жизнь, распив бутыль самогона,

Просидеть всю ночь и крепко обняться утром.

И молиться слёзно.. Бога просить о главном:

Чтоб простил повесе грехи, но учёл заслуги.

Чтоб декабрьским днём не пропал этот парень славный,

А рванул на свет из покрытого мраком круга.

Много тебе стихов

И цветов…

На могиле.

Лезвия точных слов

Сердце в кровь

Пробурили.

Их мне не позабыть,

Не остыть

К ним душою.

Ты продолжаешь жить

И творить,