Валерий Карт - Стихи. Книга 3

Холодно осине в ноябре

И до марта будет ей не жарко,

По студеной, ветреной поре

Худо без листвы и полушалка.

Голой кроной, ветками дрожа,

Ты о чем мечтаешь, недотрога?

Мне б тебя к груди своей прижать,

Согревать дыханьем понемногу.

Доживем, пожалуй, доживем

До весны, до праздника лесного

И омоет нас лихим дождем,

И листвою нас согреют снова.

Отчего ж и летом ты дрожишь,

Милая подруженька лесная?

Не таи беду свою, скажи,

Я тебя прекрасно понимаю.

И меня по осени знобит,

И дожить пытаюсь до весенья,

Ветер беспрестанно теребит,

В будни теребит и в воскресенье.

***

В карманах хлюпала вода,

Плащ тяжелел пятью дождями,

Казалось – это навсегда,

Вода небес осталась с нами.

С далеких, непокорных гор

Сбегали чередою тучи

И продолжали давний спор,

И торопили гром могучий.

Далёко – далеко черта,

Где солнце оживляет небо,

О человечества мечта,

Чарующая быль и небыль!

Гроза стихала, сон дождя

Кончался, трепетен и зыбок

И солнце, вечность погодя,

Дарит с небес букет улыбок.

Умытый, бирюзовый лес

Пятью дождями и росою,

И дивной благостью с небес

Живет волшебной красотою.

Зимник

Дорога вьется по ручью,

Спешит на тракт,

Устал, готов с пургой вничью

И – на контракт.

Черт знает, где то зимовье

И длинный чай?

Мотор ревет, мотор поет:

«Друг, выручай!»

Я в этой мартовской пурге,

Как Одиссей,

Спаси меня, российский герб И – Моисей.

Не сорок лет – четыре дня Я жгу соляр,

С бортами замело «коня»

Звенит сопля.

Звенит полуденный эфир,

Звенит ночной,

Смакую чая эликсир,

Как древний Ной.

Своим родным богам молюсь

Под бас «шмеля»,

Сижу в кабине, не стыжусь,

Что жмет петля.

Нас шнекоротор снова спас

И – «колымбак». *

Дай бог побольше дальних трасс,

Иду на Барс!

* колымбак – запасной бак на КАМАЗе, литров на 1000.

***

Отыграла, отзвенела осень

Золотисто-бронзовым листом,

Тополек гулять боится босым

Поутру в осиннике густом.

Спит туман белесый за овином,

Искажая тихий лай волчат,

Журавли уносят клин за клином

Недопетых радостей колчак.

Иней серебрит мукою блинной

Головы соломенных стогов,

Осени златая половина,

Капище языческих богов.

Вишневеют стылые зарницы,

Угасают дальние костры.

Тополю не можется, не спится

До весенней, яростной поры.

Ранний заяц мечется лениво,

Хрумкая морковкой на бегу,

Лишь доносит эхо торопливо

Из уснувшей рожицы: «Ку-ку!»

***

Струится снег, а мне все кажется

Который день, который год,

Под гул крови тоска уляжется,

В небытие печаль уйдет.

Но тяготит чугунной гирей

Серебряная пустота,

В усталом сердце ностальгия

Меня терзает неспроста.

Седая тундра полой чашей

Манит в таинственную сень,

На встречу с молодостью нашей

Бегу я в снеги всякий день.

Язык любви порой так зыбок —

А может младость не уйдет?

И недосказанность улыбок

В моих товарищах живет.

Я по кускам себя сбираю,

Спешу в минувшие года,

Тропою прошлого, по краю

Уйду не слышно, в никуда.

Струится снег и мне не ясно,

В душе прохлада или жар?

Не может быть, чтобы напрасно

Горел в нас верности пожар.

Рассвет реален. Желтая свеча

Едва горела, теплилась, погасла.

Я к образам, долил в лампаду масла,

И взгляд коснулся твоего плеча.

Прости, Господь, греховный мой порыв:

Моя любовь живет в плену подушки,

На курьих ножках в маленькой избушке.

Точеное плечо полуоткрыв,

Я поцелуем обнажу твой сон,

Коснусь груди несмелою рукою

И тихий вскрик губами успокою,

Души твоей внимая полустон.

Как одинока бледная звезда,

Едва мерцает тусклою свечою,

Мне хорошо и трепетно с тобою

И не страшит незримая беда.

Цветок лампады лики шевелит

И мы очнулись, утро входит в окна,

Восходит солнце, в облаках измокнув,

Опаловых кровей александрит.

Маме

Жалились осина с ивою

Тихим девушкам-березкам.

И печалились, красивые,

И росу роняли – слезки.

Там, за омутом, за рощею

Молодые клены, ясени,

Побежать нам было проще бы,

Но стоим, как две балясины.

У костров багряно-аленьких

Дерева младые тешатся

Все нас ждут, не разудаленьких,

Ах, как хочется, хоть вешайся!

Может сбросить кроны буйные

И промчась сквозь травы росные,

Свои ветви многоструйные

По плечам любимых сбросить бы.