Марина Крутова - Женщина, которая поэт

Финал этой сцены решает погода:
Сегодня охота была никудышной.
Но кошка диковинной снежной породы
Сумеет к нему подобраться неслышно…

И жалко мышонка. Но кошка, по сути,
Виновна лишь в том, что не чувствует жалость.
Как часто мы, люди, кого-нибудь судим
За то, что другим от рожденья досталось.

Что знает о луне подлунный мир?
Сегодня ночью мышь обгрызла сыр,
Испортив идеальную окружность.
Но на земле раздастся: «Так и нужно —
Побольше дыр!»

Намедни с неба рухнула звезда.
А ей бы жить и жить веков до ста!
Но, взбороздив ночного неба пашню,
Она исчезла…
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Скажут: «День вчерашний!»
И нет следа.

Ночное небо пусто и черно…
Забытый звёздный принц ушёл давно
Туда, где люди за других в ответе.
Закрылась книга.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀Кто-то скажет: «Ветер.
Закрой окно!»

Я слышала сегодня соловья…
Он ноты рассыпáл, как будто бусинки.
И отзвуки мелодии, звеня,
Катились над рекой в потоке музыки.

Он прилетел туда, где много лет
Возлюбленной насвистывал признания…
Но зарослей прибрежных больше нет:
Всё срублено. Зачем? Ответ не знаю я.

Остался голый берег без кустов,
И негде прятать гнёзда – делать нечего!
Но соловей – один – запеть готов:
Пронзительно, волнующе, доверчиво…

Свои мечты он посвятил кому?..
…Тот соловьиный плач звучал по прошлому.
Он пел, казалось, детству моему
И лучику ольхи, сквозь грязь проросшему.

Спасибо, лес, за каждый дар,
Такой желанный и манящий:
Лисичек ласковый пожар
И подберёзовую чащу…

Спасибо, лес, за тишину
И чистоту в душе усталой…
В твоих объятьях отдохнув,
Она светлей и лучше стала.

Спасибо, лес, за каждый звук —
Звенящий голос птиц незримых…
За то, что ты мне стал как друг —
Надёжный и необходимый.

Спасибо за листвы вуаль,
Сквозь ветви – небо голубое.
За то, что времени не жаль.
За счастье – быть самой собою!..

Дороги ведут куда-то…
Куда? Отыщи ответ!
Туда, где ладонь заката
Несёт уходящий свет.
Туда, где шмелиным басом
Полуденный дышит зной,
Где кóмпасом и компáсом
Указан твой путь земной.

Дороги ведут сквозь годы,
Сквозь толщу прошедших дней,
В соседские огороды,
Где сливы всегда вкусней.
Туда, где крапива жжётся,
На коже огнём горя,
Где в чистой воде колодца
Полощет бельё заря…

Дороги ведут из дома,
Но снова спешат вернуть
Туда, где такой знакомый
Из детства проложен путь:
Там сладостью манят сливы,
Прохладой ― листва ракит…
Там вечный огонь крапивы
На сердце твоём горит.

Я возвращаюсь в старый сад,
Где яблок сморщенные лица
С кривых ветвей в глаза глядят —
Не откреститься.

В них столько яблочной тоски,
Что скоро уксусом забродят.
Они не кислы, но горьки
В своём исходе.

Прижмусь щекой к сухой коре,
К морщинам грубым и глубоким,
Как будто в яблоне-сестре
Мои истоки.

В траву, как в вечность, упадёт
Ньютонов шар, как детства символ.
Но я поднять запретный плод
Уже не в силах.

У каждой боли, выжженной на сердце,
Есть имя. И ему забвенья нет.
Так помнит нерождённого младенца
Любая мать спустя десятки лет…

И вдруг услышав то, родное, имя,
Что называла, гладя свой живот,
Почувствует, как боль её обнимет
И в ней опять слезами оживёт…

Так вздрагивает женщина в разводе
От имени, влетевшего в окно.
И снова боль в её душе забродит,
Как бродит в бочках терпкое вино.

Живёт рефлекс, заученный настолько,
Что шрамы сердца помнят хлёсткий кнут.
И ты живёшь – уверенно и стойко,
Пока то имя вслух не назовут.

Та женщина помнит, какою была:
Девчонкой с веснушками рыжими.
Ей комната в доме казалась мала,
И небо малó над крышами.