Елена Трикозина - У любви привкус терпкий. Любовная лирика

Тот белокурый кожи тон аристократки
Среди поджаренных солярием мадам
И до локтей из бархата перчатки
Пленили так, что я не сразу понял сам.
И от смущений очень славных и прекрасных
Румянцем алым покрывается щека,
Но взгляд при этом остаётся дико страстным,
И горячее он несносного огня.
Она уверена в своём великолепии,
Но вырывается наружу сердца скромность.
Надев из лёгкой ткани платье летнее,
Она обманом преподносит всем покорность.
От её взгляда можно таять бесконечно
И растекаться напрочь пред ногами,
А если нежно оголит немного плечи,
То можно всё позволить этой даме.
Чертовски хитрые глаза безумно манят,
Что ты согласен лечь под её плеть.
И с взглядом томным пред тобою она встанет,
Что ею хочешь ты безвольно овладеть.
Но не охватишь ты надолго её сердце,
Как к сигаретам, её тянет к одиночеству.
И если взгляд её к тебе острее перца,
Это не значит, что ей жить с тобой захочется.
И страшно ей влюбиться безрассудно —
Она уверена, что вся любовь проходит.
Пообещав, что чувства станут непробудными,
Она опять, увы, опять ко мне приходит.

Посмотри, до чего докатились мы —
Тебя душит ко мне безразличие.
Комом в горле сожгло меня чувство вины
И терзает до неприличия.
Не понять тебе слёз моих горечь,
Не узнать, как себя ненавижу.
Трудно вновь между нами чувства разжечь,
Оттого я счастья не вижу.

Без объятий твоих и милого взгляда
Засыхаю как роз лепестки.
Для души моей нежность твоя как услада.
Жаль, с тобою почти не близки.
Много лет мы живём без поцелуев,
Потеряв всю романтику напрочь.
И друг друга любовью, увы, не согрев,
В пропасть горести падаем навзничь.
Общих дел список наш совсем невелик:
Мало песен, спетых вдвоём,
Нет с тобою совместно прочитанных книг,
Нет и танцев под тёплым дождём.
Что нас держит друг в друге безоговорочно?
Ведь немало прожитых лет.
Много в них моментов глупо испорчено,
Но пропал давно от них след.
Без душевной близости почти ежедневно
Зажимаюсь, будто в тиски.
Хоть живём мы давно друг к другу без гневно,
Всё равно почти не близки.

В хмельном угаре с прокуренным голосом,
Истосковавшись по нежному телу,
Я со скулящим (по-волчьи) возгласом,
Иду к тебе, вновь шагая несмело.
И я склонюсь покорно к ногам твоим,
Изгиб шеи поцелуем украсив.
Как же быстро тебе я стал чужим…
Из-за ссор и пустых разногласий.
И своими руками столь грубыми
Я поглажу со старанием ступни.
И пленённый взглядами хмурыми,
Обниму тебя, моя неприступная.
Я с обречённым взглядом пустым,
Коснусь щеки твоей горячей и нежной.
Прильну нескромно к коленям твоим,
И бородой вдруг задену небрежно.
Я неприкаянно тебе повинуясь,
Украшу хрупкое плечо поцелуями.
И от любого твоего вздоха волнуясь,
Буду убит клетками нервов как пулями.
Рассыплюсь вдребезги на сотню осколков,
От твоего столь презренного взгляда,
От твоих шуток часто донельзя колких,
От них готов я упасть в огни ада.
Часто упрёком ты напрочь сжигаешь
Моей немощной плоти остатки.
А ведь меня ты собой убиваешь
Нагло так, не снимая перчатки.
В хмельном угаре с прокуренным голосом,
Истосковавшись по нежному телу,
Бреду под вечер со скулящим возгласом,
За алкоголем шагая вновь смело.
Я не склонюсь покорно к ногам твоим,
Изгиб шеи поцелуем не скрашу.
Я давно для тебя стал слишком чужим.
И все чувства исчерпаны наши.
И я своими руками столь грубыми
Не поглажу твои нежные ступни.
Не замечу твои взгляды я хмурые,
Будь и дальше такой неприступной.
Я с обречённым взглядом пустым,
Не коснусь щеки твоей нежной.
Не прильну нескромно к коленям твоим,
И бородой не задену небрежно.
Больше тебе я не повинуюсь,
Не украшу плечо поцелуями.
Даже если с другим, – не волнуюсь.
Убит клетками нервов как пулями,
И рассыпан на сотню осколков,
Собирать меня даже не надо.
Заплутав в душевных потёмках,
Я давно уже мёртв в огнях ада.
Ты сожгла, истерзав, погубила,
Моей немощной плоти остатки.
А ведь меня ты собою убила.
Нагло так… Не снимая перчатки.