Творческая Площадка ЕдиномышЬленники - Недетский возраст. Сборник стихотворений

Быть может, виноваты в том дороги,
С которых весь асфальт куда-то делся…
А дождь со снегом спутали все сроки,
И солнце, как назло, впадает в детство.

Всё ждёт чего-то и тепла не дарит.
Чуть-чуть привстанет, и опять ложится.
Попрятались куда-то божьи твари…
Мне не поют оставшиеся птицы…

Дождь ледяной ночами на бульваре,
В союзе с ветром, делают катушку.
Предзимье. Все свои аксессуары
Принёс ноябрь в дары зиме-подружке…

А бабушка слыла шутницей встарь.
И по каким-то, по своим приметам
Всё называла деда «мой февраль»
И улыбалась ласково при этом.
Однажды я ей задала вопрос
Случайно, ради интереса просто:
– Скажи на милость, в шуту иль всерьёз
Зовёшь ты деда месяцем морозным?
Им правят Рыбы или Водолей?
Своею речью всех морозит, пыжась
Родился, вроде, дед не в феврале…
А может, был он ветреным таким же?
– Да ничего такого, вот те крест!
Причина, внучка, в том совсем другая!
Раз нет ума, то так оно и есть.
У февраля дней тоже не хватает.

Пути господни неисповедимы:
Не ведал я, что суждено пройти
Мне полземли путём не пилигрима,
А линией торгового пути.

Та линия, как шёлковая лента,
Связала невозможное в одно,
И стал торговый путь в глазах поэта,
Как сквозь века раскрытое окно.

И как мне было странно очутиться
На том Великом Шёлковом пути,
И снова власти странствий покориться,
И снова в жизни путь себе найти.

И враз осесть в далёком Самарканде,
Где мой далёкий предок вел дела,
И вспомнить о невыплаченной дани
И тени улетевшего орла.

И вот я снаряжаю караваны
Туда, где зреют в коконах шелка,
Через забытые заснеженные страны,
Через песком покрытые века.

В домашнем очаге потрескивает время,
И пламя не сжигает и не жжёт.
То ало расцветет, то загудит в рожок,
Среди золы секунд бросая семя.
Ещё чуть-чуть – и новый день взойдёт.

В огне легко кольцом свернуться дымным
И развернуться, чешуёй гремя…
Ты где-то ждёшь у очага меня,
И сердце меж минут горящих стынет,
Меж всполохов извечного огня.
Прижмусь к твоей щеке своей щекою,
И пламя разгорится горячо
Любви и нежности пылающей свечой
У очага, где мы вдвоём с тобою,
У очага, где время не течёт.

В крови моей – Восток и Запад,
Секунды кровяных телец,
Песчанный хруст, и снега запах,
И ветра невесомый вес.

В моей крови сплетеньем странным
Йод, альфа, алиф с буквой «я»
Давно свои изжили страны —
Восточней их моя земля.

В крови моей течёт Дионис,
Поёт Лиллит, пылает джинн;
И поколения не скроют
Не мной оставленных вершин.

И кровь моя несёт потоком
Всё то, чего вне сердца нет:
Века не вышедшего срока
И кем-то выдуманный свет.

С грацией египетских богов
Разделяешь время и пространство,
Чтоб зигзагом первозданной тьмы
На руки к хозяину забраться.

Изумрудом чистым взгляд блеснёт,
Отражая две вселенных разом,
И лучом потусторонним свет
Человеческий навек сражает разум.

Остриями рвущими когтей,
Спрятанными в бархат нежный самый,
Будто бесконечная любовь
Ты наносишь мимоходом раны.

И свернувшись, словно целый мир,
Засыпаешь тихо на коленях,
Гонишь прочь былых печалей быль,
В мир придя божественною тенью.

Я стал бояться ноябрей.
У времени своя работа.
И с каждым годом все длинней,
Заснеженнее и темней
Дорога, нужная для взлета.

Нет, месяц вряд ли виноват,
Что, чьи-то жизни обрывая,
Судьба становится у края
И на тебя бросает взгляд,
Растерянная и седая.

А ты, в душе дурной юнец,
Надеешься, что скоро лето
Вот-вот придет лавиной света,
И что ноябрь – не твой конец,
Что он забыт, потрян где-то.

Я стал бояться ноября.
Во тьме его дышать больнее.
Нет, то что было – все не зря
Темна ноябрьская заря.
Не жду – иду. Но где светлее?