Александр Шорин - Рассказы по пятницам. Литературный проект «Областной газеты»

Потом она останавливалась, и окружающие тут же приходили в себя, разбегались по своим делам… Никого из них уже не волновала эта странная красавица, никто не задумывался о том, кто она, откуда здесь появляется и куда затем исчезает…

Абсолютное большинство этих случайных слушателей были бы донельзя удивлены, если б узнали, что она никогда в жизни не брала уроков музыки и не изучала нотной грамоты. Мало того: по-русски эта девушка говорила очень неохотно, предпочитая свой родной язык – чеченский.

Прошло уже два года с того времени как она вместе со своей семьёй приехала в Москву из пригорода разрушенной чеченской столицы. Это была очень скромная, любящая и послушная дочь. Весь свой немалый доход она отдавала отцу, предоставляя ему решать, куда потратить эти деньги.

В их семье женщинам было положено готовить еду, растить детей и не обсуждать решения мужчин. Поэтому, когда в один прекрасный день отец представил её какому-то юноше и сказал: «Это Беслан, твой будущий муж», она восприняла это как должное. Её, правда, несколько удивило, что муж провел с ней всего одну ночь и был груб, а после этого сразу исчез, но она ни единым словом не высказала ни ему, ни отцу своего неудовольствия. Ещё через месяц она узнала, что её муж погиб как настоящий герой и что она беременна…

Но самая странная вещь произошла с ней, когда пришла пора родиться ребёнку. Её забрали к себе две старухи и долго над ней колдовали во время схваток. А после родов, когда она, еще совсем слабая, хотела обнять новорождённого, ей в этом отказали.

Вместо этого совсем незнакомые чеченские мужчины показали ей трупы её родителей, изрешечённых пулями, дали их оплакать, а после надели на неё большой бандаж, имитирующий беременность, и попросили снова идти со своей скрипкой в переход метро. Она не спорила с ними, хотя из ее глаз катились слёзы. Она молча взяла свою скрипку и пошла.

Этот, последний её концерт, был самым необычным: первое же прикосновение смычка заставило толпу вздрогнуть и поселило в сердцах людей неясную тревогу. Затем необычная мелодия стала набирать силу, и тревога в сердцах людей переросла в страх, а затем в панику. И только когда переход оказался совершенно пустынным, девушка опустила смычок и сползла по стене, закрыв руками свое заплаканное лицо.

Страшный взрыв потряс стены, и его грохот покатился в обе стороны прощальным салютом, которого она уже не слышала.

Жил да был человек-крокодил и звали его Авось, а если по-простому, то Вася. Был он зеленый, чешуйчатый весь – таким уж уродился.

Мама у него была еврейка, папа – философ. Почему уродился он чешуйчатым, мама молчала, а папа молчал и подавно, потому что, увидев сына в роддоме, потерял речь, и с тех пор все свои философские изыскания проводил исключительно в письменной форме – запирался в маленькой каморке на чердаке и писал огромный фолиант, озаглавленный таинственно – «Изучение людей». Но это Вася потом узнал, когда читать научился, как и то, что странное имя – Авось – дал ему папа, написав записку маме. Впрочем, до поры до времени он даже и не знал, что зовут его Авось, потому что мама всегда, наперекор папе, звала его только Васей.

С самого детства человек-крокодил был очень добрым и больше всего на свете любил улыбаться. Проблема была в том, что когда он улыбался, то даже мама (а я вам напомню – это была еврейская мама, любящая и заботливая, из тех про кого сочиняют анекдоты: «Если ты встал ночью по малой нужде, а вернувшись увидел, что твоя постель уже аккуратно заправлена, значит у тебя еврейская мама») – даже его еврейская мама бледнела, закрывала глаза и начитала читать молитвы. И только папа любил, когда сын улыбается.

Когда же Вася немного подрос, и пришла ему пора идти в детский сад, то его улыбчивость стала не только проблемой мамы: после того, как Вася улыбнулся заведующей, та наотрез отказалась допускать его к другим детям.

Проблему общения Васи с внешним миром решили так: папа, который ежедневно отправлялся гулять, стал брать с собой сына, предварительно надев ему повязку – типа от гриппа, и под повязкой Вася мог улыбаться сколько ему влезет. Иногда он даже отпускал его играть с другими детьми, тщательно, правда, следя за тем, чтобы тот не снимал повязку…

В школу его тоже не взяли – предложили интернат, но мама отказалась. А чтобы у сына был учитель, наняла ему слепого. Слепой оказался из бывших моряков и очень пьющим, но при этом к своим обязанностям относился серьезно: если Вася занимался плохо, давал ему подзатыльники. Вася терпел и все равно улыбался, но однажды, не выдержав, взял и слопал учителя – все-таки он был крокодилом. Мама за это на него очень рассердилась и перестала отпускать его гулять с папой, со словами: «Вдруг ты и там кого-нибудь слопаешь». Вася загрустил, но ненадолго: слепой успел научить его читать, а так как книг в доме было много, то с тех пор у него всегда было чем себя занять.