Аркадий Попов - Сто стихов наитий, вожделений за последние сто лет скитаний, размышлений

На практике все наоборот: прошёл сначала поворот, а там открылася картина,
Где ты стоишь и улыбаешься мило окружившим здесь тебя, приветствия сладко говоря,
И думаешь потом: «Зачем мне быть котом, который ластится ко всем,
Чтоб почесали за ухом, любя, и пендаля не дали с горяча?»

Здесь наступает тот момент, когда улёт на высоту вдруг сгладит глубину
Противодействий, накопившихся в бурлящем глубоко мозгу,
Когда к далекой, но не ясной цели никак я долго не дойду,
То чрез лупу смотрел лишь вдаль, то телескоп на мушку направлял.

Точка отсчета – вот главная беда: то близко, то далеко смотрим в небеса,
Хотя здесь рядом столько прелестей найдёшь,
Не надо долго думать, а куда так неуверенно идёшь,
Открыты двери все вокруг тебя, а ты как в жмурках: угадай – куда.

Сближение или отдаление подскажет правильный посыл чутья,
То приближая иль смело удаляя, ты здесь найдёшь себя,
Ломая иль воздвигая пределы окружения вокруг,
Создашь иллюзию посыла, как синтез бытия порочный и песочный круг.

Работа для мозга всегда в напряг, но хочется больше всегда понять,
Запомнить и применить, всех сбор неясностей упорно победить,
Анализируя данных большой запас, извлечь понятностей каркас,
Туманы мыслей всех вывернуть на раз и придать им боевой окрас.

Процесс разбора и выстраивание рядов займёт немало собранных домов,
Где по порядку встанут штабеля, что можно всем, а что никому нельзя,
Названия улиц для построенных домов чередоваться будут с именами городов,
Проспекты главные – Москва, как будто малых переулков именами лишь дразня.

Архитектор мозга нам подскажет, где главные потоки побегут
И как работу автоматов-светофоров наладить быстро и уверенно тут,
Под главными проспектами должны понять дороги, ведущие в сады,
Цветущие и благоухающие набором сладких мыслей, которые придумали мы.

Там райские кусты цветут, как будто плодоносят, при этом ничего и не приносят,
Давая взору сладкие мечты, о чем как раз и думал ты.
Выстраиваешь схемы жития, чтоб осознать, а что ж там сверху просят,
Как завязать или развязать клубки, несущие тебя в цветущие сады.

Клубок всех знаний и тревог, он удержать тебя не смог,
Запутались нити бытия, как будто: «Это трудно, – говоря, –
Вступить на жизненный высокий твой крутой порог
И удержать, не лопнуть с горяча, удовлетворения принося».

Катаясь взад-вперёд по улицам большим, ты находишь малый поворот.
И ты уверен, он как раз и приведёт на тихую улочку твою,
Где нет потока бешеных машин, а есть судьбы удачный разворот;
Он и приведёт во двор, где скажет, я тебе налью и соком жизни напою.

Интеллектуальная постель предложит в тишине объединение всем,
Нет мыслей, прыгающих вспять, стремящихся ракеты все догнать,
Есть идеалы для души, а ты пойми в тиши, как не превратить в гарем,
А лишь идеи все собрать и новые порядки всем клубкам раздать.

Хотелось главное сказать, а получилось, ну, не очень,
Остались звездные полеты, размытые по небу в вышине,
Нет четкости в суждениях без реалий падающих в осень в тишине,
Интуитивно мысли подчинились внешней броской и приятной красоте.

Озеро желаний по-прежнему живет, хотя давно уж волны не играли,
Спокойно здесь скользя, простой баркас плывет, ища надежного причала,
Ушли куда-то времена, когда порывы ветра дули в паруса и не застужали,
События кружились яростным столпом, покоя вся команда никогда не знала.

Среди лесов, полей и гор заснеженных вершин стоишь один,
Так многого здесь не хватает, – есть простор, но хочется продлить свой взор
Для перемещений в бесконечный мир свободы и желаний,
Чтоб разрубить несовместимостей набор, создавший цепь пожизненных оков.

В падении долгом и приятном есть новые мысли в тишине,
Не приходившие так часто, лишь во сне, ну а теперь горящие реально,
Дающие основы для опор, совсем как новых промежутков спор,
В надежде соединить-объединить противоречия навечно и фатально.

Конечно, красота даёт отсчёт, как точка нахождения желаний.
Расставить надо четкий ориентир, чтоб далеко в лесу не заходил,
Ища в таежной чаще основу в глубине душевных и иных страданий,
Беря попутчиков в далекие края, звеня мозгами и кудрями, глотая всех и вся, кого б не подавали.