Виталий Лехциер - Своим ходом - после очевидцев

Итак, поэтическое творчество Виталия Лехциера – это продолжение его исследовательской работы, связанной с философским осмыслением антропологических теорий, придающих особое значение анализу коммуникативных ситуаций, которые сводят вместе социолога и информанта, врача и пациента, персонажа и его давно умершего родственника. При этом поэтический текст для Лехциера – не просто необязательные заметки на полях серьезной статьи или краткое изложение ее тезисов. Скорее, это попытка рассмотреть проблему с недоступной академическому взгляду стороны (можно сказать, что опубликованные в разных изданиях академический и поэтический тексты как бы перекрестно комментируют друг друга). Так, например, разбору понятийного неологизма emplotment посвящены и академическая статья [3] Лехциер В . Emplotment и терапевтическое взаимодействие: феноменологические мотивы в медицинской антропологии Черилл Маттингли // Horizon. Феноменологические исследования № 1, 2017. С. 140–160. , и одноименный поэтический текст Лехциера: в первой он подробно рассматривает влияние феноменологической философии на теорию нарративного взаимодействия в медицинской практике, а во втором один из обсуждаемых в статье примеров, история некоего Стивена, постепенно «возвращающегося в мир людей» после тяжелейшей аварии, рассказывается с близкой дистанции. Лехциер предлагает переводить emplotment как «сюжетизацию», то есть проводимую под руководством психотерапевта практику ментальной реабилитации, позволяющую субъекту заново узнавать мир и находить слова для самых обыденных ситуаций:

Фиксируя подобные во многом парадоксальные формы коммуникации, Лехциер представляет их моделями социального взаимодействия, разворачивающегося в том или ином «пограничном» пространстве»: в случае Стивена – между жизнью и смертью. Надо сказать, что «жизнь» и «смерть» в поэтических текстах Лехциера – не только экзистенциальные данности, как можно было бы подумать, а социальные категории, для обсуждения которых поэт активно использует чужую речь, чьей фактурой буквально заворожен. При этом между повседневной речью, историческими документами, научными описаниями, публицистическими и философскими репликами, литературными пассажами не выстраивается иерархических отношений. Различные типы дискурса работают на создание «общей картины», которая рассматривается с максимально возможного количества ракурсов, от обыденного до научного. Вот характерный пример, в котором один модус высказывания резко монтируется с другим, создавая своего рода мерцание между «ничьей» и «чьей-то» речью, развивающимися по собственным траекториям (или, как сказал бы сам Лехциер, ситуативно: « картина мира чинится на ходу »), но при этом не теряющими из виду содержащееся в тексте сообщение:

В центре данного поэтического текста – обсуждение одной из ключевых проблем биоэтики, в которое постепенно вплетаются проблемы, относящиеся к другим дисциплинам философской направленности. Причем данное обсуждение – не просто фабула текста, но, скорее, композиционная схема, позволяющая подчеркнуть ситуативность и интерактивность, возникающие в результате вовлечения читателя в полемическое пространство текста. Вообще « homo polemicus, для которого главное – уцелеть» – это не просто одна из важнейших фигур в поэтических и научных текстах Лехциера, но и единственно возможный сценарий поведения для интеллектуала в современном мире, тогда как молчание « создает тиранию интимности, умолчания более нерелевантны, молчуны подозрительны ». При этом я бы не назвал поэзию Виталия Лехциера ангажированной в том смысле, который придают этому термину (пост)марксистские авторы: он не стремится защищать интересы того или иного социального класса, но, если угодно, отстаивает право на существование случайности, ситуативности, в которой могло бы возникнуть новое сообщество, где каждый без исключения голос будет услышан.