Алексей Приходько - Ты – сладкая моя мечта

А бывает все наоборот,
В сердце залетает ветерок.
По тропинке от судьбы одной
Пробежит любовь к судьбе другой.

Есть тропинка от судьбы одной,
Через тернии пролегла она к другой.
Не заметный, глазу не видим,
Прямо к сердцу путь не заменим.

Много лет я хожу по свету,
Ищу счастье, свою Жар-птицу.
Может, надо забыть мечту,
Чтоб в ладонях иметь Синицу.

Может быть, я не то ищу,
Она перья не носит, ЖРИЦА.
А быть может, она давно
Представляет собой Царицу.

По ночам вижу часто, во сне,
В платье красном свою девицу.
Волос, что заплетен в косе,
Словно Лен, украшает Царицу.

Опоздал, может быть, уже,
Заблудилась мечта на меже.
Может, стала давно женой
И любима порой ночной.

Ночью слышу, ты снова пришла,
К изголовью склонилась Луна.
И спросила: «Искал во сне?
Я влюбилась, пришла к тебе».

Господи, разбуди меня,
И ее оживи, родную.
Дай возможность понять себя,
Что ищу я судьбу иную.

Сердце все изорвал тоской,
Все ищу ту, свою Жар-птицу.
Подари, не оставь мечтой,
Заслужил я любить ЦАРИЦУ.

Бывают семьи иногда,
Жена, хранитель очага.
Заветы божьи нарушает,
Семью свою не сохраняет.

Косит свой глаз на мужика,
Чужого, скажем, кобеля.
А свой мужик, он всем хорош,
Но ей он просто не пригож.

Своего часто унижает,
Чужому лапать позволяет.
А свой мужик переживает,
Семью как может сохраняет.

Работой своей увлечен,
В почете вроде поощрен.
В семье достаток, есть жилье,
Гараж, машина, все свое.

А ей чего-то не хватает,
Так классно зад ее виляет.
Глаза, как уголья, горят,
Стреляют, ищут и разят.

Ну как с такою мирно жить,
Заветы Божьи как внушить.
И как ее перевоспитать,
Что нужно ей преподавать.

Законы предков бы сейчас,
И веру, совесть в этот час.
Да кнут, как прежде, чтоб в сенях,
Да жены всегда на сносях.

Говорят, Бобровка изменилась,
И Лыхною сейчас назвалась.
Все дома разобраны из бруса,
Вместо них теперь из кирпича.

А Коттеджик мой вроде остался,
Финские остались, все стоят.
Комары, и те там стали мельче,
А Мошка, так просто благодать.

Гул турбин в Тайге, это как прежде,
Вот ПАЭСки, те сейчас молчат.
ЛЭП пришла в то, наше еще время,
С ней, конечно, просто благодать.

На Бобровской я, на третьем цехе,
Ночь бессонную там первую провел.
А потом и счет ночам потерян,
Хотя их практически там нет.

Сколько было в жизни этих станций,
Газопроводы росли по всей Стране.
Первая моя, та на Устюрте,
А потом поехал по земле.

Штук семнадцать вроде насчитал я,
Километров сколько, что в трубе.
Хорошо, ребята, тогда было,
Братьями мы были все в Стране.

Господи, когда же это было,
Лет уж двадцать с лишним пронесло.
Тридцать с лишним, в общем, проработал,
Жарился и мерз я на трубе.

Пыль по дороге стоит столбом,
Зной проявляет свою любовь.
А пот ручьями течет с тебя,
Рукой смахнешь сырость с себя.

Надрывно стонет КрАЗа мотор,
Две плети сзади скрипят порой.
А солнце греет металл жарой,
До горизонта степной простор.

Идут с разрывом, метров по сто,
Чтоб пыль успела уйти, жара.
Гудят моторы, скрипит труба,
На Небе нет ни облачка.

Разгрузка скоро, потом к воде,
Весь зной кромешный сидят в реке.
Жара упала, пора домой,
Так Караваном пошли, гурьбой.

А завтра снова чуть свет сюда,
В конце застанет опять жара.
Все раскалено, металл как печь,
А пыль за КрАЗом, хвост бы отсечь.

Так каждый день, 200 сюда,
Потом прицеп на КрАЗ, любя.
Порожняком катишь туда,
Чтоб загрузить плеть на себя.

Пыль по дороге стоит столбом,
Зной проявляет свою любовь.
Как Воблу вялит, сушит тебя,
Чтоб не засохнуть, где же вода.

Грустно мне, и сердце стонет,
Я страдаю по тебе.
Боль дурная внутри гложет,
Что творится в голове.

Вспоминаю твои губы,
Теплоту твоей руки.
Проклинаю дни лихие,
Те, сюда что завели.